— Увы, это именно так, месье…

— Месье Фильоль… Я — доктор Фильоль, капитан, и я мог бы заменить доктора Синокэ на борту вашего судна.

Далее капитан Буркар узнал, что его молодой посетитель родом из руанских[17]промышленников и мечтает служить судовым врачом в торговом флоте. Однако прежде чем поступить на службу в Трансатлантическую компанию, он был бы счастлив начать с трудного плавания на китобойце по просторам Тихого океана. Он может представить наилучшие рекомендации. Капитану Буркару нужно всего лишь справиться о нем у таких-то и таких-то судовладельцев в Гавре.

Месье Буркар внимательно вглядывался в открытое симпатичное лицо доктора Фильоля. Было видно, что сложения он крепкого, а характер у него — решительный. Тут сомнений у капитана не было: такой здоровяк не подцепит ревматизм на борту его судна. А потому он ответил:

— Не скрою от вас, месье, вы пришли весьма кстати, и если информация о вас, в чем я заранее уверен, будет благоприятной, то я согласен. Вы можете завтра же устраиваться на борту «Святого Еноха», и думаю, у вас не будет повода пожалеть о вашем решении.

— Наверняка не будет, капитан, — ответил доктор Фильоль, — ибо, должен признаться, прежде чем предложить вам свои услуги, я осведомился о вас.

— И очень благоразумно поступили, — заявил месье Буркар. — Ведь никогда не следует отправляться в плавание, не имея необходимых запасов, тем более не следует наниматься на судно, не зная, с кем будешь иметь дело.

— Об этом я и подумал, капитан.

— И были совершенно правы, месье Фильоль. Если я вас правильно понял, то, что вы обо мне узнали, свидетельствует в мою пользу.

— Абсолютно всё, и мне хочется думать, что ваши сведения обо мне будут столь же благоприятны.

Решительно, капитан Буркар и молодой врач не уступали друг другу ни в искренности, ни в любезности.

— И все-таки один вопрос, — сказал месье Буркар, — вам уже случалось путешествовать по морю, доктор?

— Только несколько раз через Ла-Манш…[18]

— И… вас не укачивало?

— Ничуть… и у меня есть основания думать, что меня никогда не укачает.

— Это для врача очень важно, вы в этом убедитесь.

— Безусловно, месье Буркар.

— А теперь, я не имею права это скрывать, я должен вас предупредить, что китобойные кампании тяжелы и опасны. Трудности и лишения — наши постоянные спутники. Это суровая школа морской службы.

— Знаю, капитан, и эта школа меня не страшит.

— Наши кампании, месье Фильоль, не только опасны, но порой и весьма продолжительны. Все зависит от обстоятельств… Кто знает, когда «Святой Енох» вернется из плавания, может быть, даже через два или три года?

— Когда вернется, тогда и вернется, капитан. Главное, чтобы все, кого он взял на борт, прибыли в порт вместе с ним!

Месье Буркар был в высшей степени удовлетворен и подобными мыслями и способом их выражения. Безусловно, ему будет хорошо работать с доктором Фильолем, если, конечно, полученные о Фильоле сведения позволят ему подписать с ним контракт.

— Месье, — сказал он, — я полагаю, у меня не будет ни малейшего повода пожалеть о знакомстве с вами, и надеюсь, что завтра же, как только я буду располагать необходимой информацией, ваше имя появится в судовом журнале.

— Так стало быть, до скорой встречи, капитан, — ответил доктор, — а что касается выхода в море…

— Выйти в море мы могли бы хоть завтра с вечерним приливом, если бы удалось найти замену бочару, как я уже нашел замену врачу…

— А!.. Так у вас еще не укомплектована команда?

— К сожалению, нет, месье Фильоль, на этого беднягу Брюлара рассчитывать совершенно невозможно…

— Он серьезно болен?

— Да, его руки и ноги скопаны ревматизмом… Но можете мне поверить, приобрел он его отнюдь не во время плавания на «Святом Енохе»…

— Но, капитан, мне кажется, я могу порекомендовать вам бочара…

— Вы?..

И капитан готов был уже рассыпаться, как обычно, в благодарностях в адрес этого ниспосланного ему Провидением[19]молодого врача. Ему показалось, что он уже слышит стук деревянного молотка по клепкам бочек в трюме. Увы! Эта радость была непродолжительной, и он грустно покачал головой, когда доктор Фильоль добавил:

— Разве вам не приходило в голову пригласить папашу Кабидулена?

— Жана-Мари Кабидулена с улицы Турнетт?! — воскликнул месье Буркар.

— Его самого! Разве в Гавре да и где бы то ни было еще может быть другой Кабидулен?

— Жан-Мари Кабидулен! — повторил капитан Буркар.

— Он самый.

— А откуда вы знаете Кабидулена?

— Потому что я его лечил.

— Значит… он тоже болен? Можно подумать, что на бочаров обрушилась эпидемия!

— Нет, успокойтесь, капитан, рана на большом пальце, уже зажившая, не мешает ему держать в руках скобель. Это здоровый человек, крепкого сложения, очень бодрый для своих лет, ему не больше пятидесяти, и он вам как раз подойдет.

— Может быть, может быть… — задумался месье Буркар. — К несчастью… если вы знаете Жана-Мари Кабидулена, я тоже хорошо его знаю и не думаю, чтобы хоть один капитан согласился взять его на борт.

— Почему?

— О! Он отлично знает свое дело и был не в одном плавании… последний раз уже лет пять-шесть назад…

— Так скажите мне, месье Буркар, почему же никто не захочет взять его на борт?

— Потому что это пророк несчастья, месье Фильоль, потому что он без конца предрекает ужасы и катастрофы, потому что если его послушать, отправляясь в плавание, то оно должно быть последним и живым из него никому не вернуться. А потом, эти его россказни о морских чудовищах, которых он якобы встречал и встретит еще! Видите ли, месье Фильоль, этот человек может деморализовать всю команду.

— Вы шутите, капитан?

— Отнюдь нет!

— Но… поскольку никого другого нет и поскольку бочар вам нужен…