– Не стоит волноваться. – Будто прочтя мои мысли, Бабетта одарила Андре и Грю тенью улыбки. – Моя госпожа прикончит их на месте, если им вздумается сболтнуть кому-нибудь лишнего. Не правда ли, messieurs?

Ухмылки Андре и Грю растаяли, и только теперь я заметила синяки под их глазами. Нож я, однако, опускать не спешила.

– А что же помешает им сболтнуть лишнего твоей госпоже?

– Ну… – Бабетта встала, прошла мимо нас и направилась к портрету дальше по коридору. Затем потянулась к маленькой золотой кнопке рядом с ним. – Полагаю, это зависит от того, что вы готовы им предложить.

– Могу запросто предложить вспороть вам троим…

– Тихо-тихо! – Стоило мне шагнуть вперед с ножом, как Бабетта нажала кнопку, и затворки на портрете куртизанки открылись. Послышались приглушенные голоса мадам Лабелль и Трамбле.

– Поразмысли хорошенько, mon amour, – шепнула Бабетта. – Возможно, твое драгоценное колечко прямо сейчас в соседней комнате. Иди сюда, погляди сама. – Она отошла, все еще нажимая пальцем кнопку, и позволила мне встать перед портретом.

Чертыхнувшись, я поднялась на цыпочки и заглянула в глаза куртизанки.

Трамбле бродил по роскошному ковру с цветочным узором. В этой пастельной комнате, где утреннее солнце озаряло все нежным золотым светом, он казался бледнее обычного. На лбу у Трамбле проступил пот. Нервно облизнув губы, он оглянулся на мадам Лабелль, которая устроилась на диванчике у дверей и наблюдала за ним. Даже сидела она как королева – вытянув шею и сложив руки перед собой.

– Прошу вас, мсье Трамбле, успокойтесь. Уверяю вас, за неделю я добуду все необходимые средства. В крайнем случае – за две недели.

Он резко качнул головой.

– Слишком долго.

– Напротив, многие согласились бы, что этот срок ничтожен, учитывая, сколько денег вы запросили. Только король может позволить себе столь астрономическую сумму, а ему волшебные кольца без надобности.

Чувствуя, как колотится в груди сердце, я отстранилась от глазка и посмотрела на Коко. Она нахмурилась и достала из плаща еще монет. Андре с Грю прикарманили их, самодовольно ухмыльнувшись.

Пообещав себе освежевать их заживо после того, как украду кольцо, я снова заглянула в комнату.

– А… А если я скажу, что, помимо вас, у меня есть и другой покупатель? – спросил Трамбле.

– В таком случае я назову вас лжецом, мсье Трамбле. Вряд ли вы стали бы и дальше хвалиться своими товарами после несчастья, которое постигло вашу дочь.

Трамбле резко обернулся к ней.

– Не смейте говорить о моей дочери.

Мадам Лабелль пригладила юбки и не обратила на его слова ни малейшего внимания.

– Признаться, я весьма удивлена тем, что вы так и не покинули черный рынок магических артефактов. У вас ведь есть и другая дочь, верно?

Когда Трамбле не ответил, она усмехнулась жестоко и торжествующе.

– Ведьмы – зловредные создания. Если они узнают, что кольцо у вас, их гнев будет велик, а судьба остальной вашей семьи… прискорбна.

Побагровев, Трамбле шагнул к ней.

– Мне не нравятся ваши намеки.

– Возможно, угрозы вам понравятся больше, monsieur. Не стоит меня сердить, или же это станет последним, что вы успеете сделать в жизни.

Подавив смешок, я снова посмотрела на Коко. Она уже попросту тряслась от беззвучного хохота. Бабетта сердито уставилась на нас. Что там волшебные кольца! Возможно, сама эта беседа стоила сорока крон. Даже театр бледнел на фоне такой мелодрамы.

– Итак, скажите мне, – промурлыкала мадам Лабелль. – Есть ли у вас другой покупатель?

– Putain[4]. – Несколько долгих секунд Трамбле сверлил ее взглядом, а затем неохотно покачал головой. – Нет, другого покупателя у меня нет. Я несколько месяцев потратил на то, чтобы оборвать все связи с прежними партнерами и опустошить склад, но это кольцо… – Он тяжело сглотнул, и весь его пыл разом угас. – Я боюсь говорить о нем людям. Как бы демоны не прознали, что оно у меня.

– Неразумно для вас было вообще торговать тем, что принадлежит им.

Трамбле не ответил. Его взгляд был рассеянным, тревожным – будто он видел нечто, чего не видели мы. У меня почему-то сжалось горло. Мадам Лабелль же не обращала внимания на муки Трамбле и беспощадно продолжала.

– Если бы вы не стали этого делать, возможно, дорогая Филиппа все еще была бы с нами…

Услышав имя дочери, Трамбле снова резко обернулся к мадам Лабелль, и тревога в его глазах сменилась яростной решимостью.

– За то, что демоны сотворили с Филиппой, они будут гореть на костре, и я полюбуюсь на это.

– Как наивно с вашей стороны так считать.

– Прошу прощения?

– Я стремлюсь всегда быть в курсе дел моих врагов, monsieur. – Мадам Лабелль грациозно поднялась, и Трамбле отступил на полшага. – Поскольку теперь это и ваши враги тоже, позвольте дать вам совет: вмешиваться в дела ведьм – опасно. Забудьте о мести. Забудьте обо всем, что успели узнать о мире теней и колдовства. С этими женщинами вам не совладать, ни за что и никогда. Смерть – самая милосердная кара, которую они могут подарить вам, и даже ее еще придется заслужить. Казалось бы, судьба дорогой Филиппы должна была научить вас этому.

Трамбле скривил губы, встал в полный рост – но мадам Лабелль все равно оказалась выше – и зашипел:

– В-вы… вы переходите черту.

Мадам Лабелль не отстранилась от него. Вместо этого она совершенно невозмутимо провела рукой по лифу платья и вытащила из складок юбки веер. Внутри него блеснул нож.

– Как вижу, обмен любезностями окончен. Что ж, перейдем к делу. – Одним легким жестом расправив веер, она взмахнула им. Трамбле с опаской посмотрел на острие ножа и отошел на шаг. – Если пожелаете, я сию же минуту избавлю вас от кольца – на пять тысяч золотых крон дешевле, чем вы просите.

Трамбле издал странный сдавленный хрип.

– Да вы обезумели…

– Если же нет, – продолжила мадам Лабелль, и голос ее стал жестче, – то вы, уходя, тем самым накинете на шею своей дочери петлю. Ее ведь зовут Селия, верно? Госпожа Ведьм с удовольствием выпьет досуха ее молодость, румянец кожи и блеск волос. К тому времени, как ведьмы сделают свое дело, Селия станет неузнаваема. Она будет опустошена. Сломлена. Совсем как Филиппа.

– Вы… вы… – Трамбле выпучил глаза, и у него на вспотевшем лбу проступила вена. – Fille de pute[5]! Вы не можете так со мной поступить! Вы не можете…

– Полно, monsieur, у меня мало времени и много дел. Из Амандина вернулся принц, и я не хочу пропустить празднество в его честь.