Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, ничего, скоро они доедут. Не может ведь дорога быть бесконечной, всему приходит конец… а странно, что водила молчит. Ей сначала показалось, что он разговорчивый – когда притормозил и высунулся из машины, предлагая помощь. А может он довезет ее до самого дома? Ну, вдруг ему по пути? Надо спросить. Но спросить Вера не успела.
– Девушка, а вы слышали, про разбившийся КамАЗ?
Голос водителя звучал глухо, совсем не так, когда мужчина предлагал Вере ее подвезти. Сравнение избитое, но только оно и напрашивалось – «словно из-под земли».
– Какой КамАЗ? – сипло спросила Вера. Дыханье у нее перехватило, и сердце вдруг забилось в груди с удвоенной силой. И снова накрыло волной страха, почувствовалась слабость в ногах. Странно, с чего бы…
– Давно это было… – проникновенно, и даже как-то задушевно начал рассказывать Верин собеседник, – Лет … сорок… да… назад… может чуть больше… Погода была… Да вот как сейчас – холодно, промозгло, и дождь лил, как из ведра. Видимость – ноль. Как говорится – добрый хозяин собаку на улицу не выгонит… А эти двое, идут себе, головы опустили, капюшоны натянули, и ничего не слышат.
Водитель замолчал, а у Веры в голове, словно картинка какая-то забрезжила. Что-то давнее, забытое, и… страшное. И тут машина снова подпрыгнула на кочке, да так высоко, и луна оказалась совсем близко, как будто машина зависла в нескольких метрах над землей. И тут перед лобовым стеклом показалась сова. Большущая белая сова, она летела, распластав крылья. Послышался ее глухое «Ухух!» Вере показалось, что сейчас птица врежется в лобовое стекло. Женщина зажмурилась, и…
………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Татьянин халат был длинный, широкий и без пуговиц. И поэтому постоянно распахивался на груди. Вера одной рукой придерживала полы халата, другой держала в руках хрустальную стопку.
Подружки сидели на тесной кухонке, маленький стол ломился от разных закусок. Гостеприимная Танюха и горячие пирожки выставила, которые сумела настряпать буквально за полчаса. И гроздья винограда, матово зеленели на широкой расписной тарелке. И аппетитные кружки колбасы веером расположились на блюдце. А центральной фигурой стола была, конечно же, бутылка фирменной настоечки Татьяниного мужа Гоши.
– Ну, Веруха, давай, за твое здоровье! – Татьяна опрокинула рубиновую жидкость в рот, крякнула и потянулась за колбасой.
– Мммм, хороша! Да, Жоржик мой конечно мастер, – она зажевала колбаску и продолжила, – Ну, давай дальше, что там еще сегодня с тобой приключилось? Че, сова прямо в машину чуть не врезалась? Она так низко летела?
Вера жевала пирожок, и поэтому только помотала головой. И лишь через полминуты ответила.
– Не, она высоко летела. Вроде… Мне вообще показалось, что это мы взлетели.
– Да ладно врать, как машина может летать? Это ведь не самолет.
– Я и сама не знаю как. Но мы сначала подскочили, высоко… как-то уж очень высоко. Помню только яркий лунный свет, – Вера запнулась, – И вот еще странность – откуда взялся лунный свет? Дождь ведь как из ведра лил! Ничего не понимаю…
Вера сидела, опустив плечи, и смотрела перед собой. Потом повернулась к подруге.
– Ой, Танька, прямо мистика какая-то. Сначала дождь… Да такой сильный, словно всемирный потоп начался… Потом этот КамАЗ раздолбанный подъехал, и водитель какой-то странный оказался. И вдруг раз – и яркая луна, и дождь сию минуту кончился. И я словно сразу же оказалась на остановке, а КамАЗа, как и не бывало.
– Так может тебе приснилось? – Татьяна отщипывала виноградины и закидывала их в рот. Устала, вот и привиделось.
– Тань, ну как так привиделось?! – Вера чуть не плакала. Я что на ходу спала? Вот шла, шла под дождем и спала?
– В машине задремала.
– Ага, в ней задремлешь – мотало так, что до сих пор локоть болит, которым я о дверцу ударилась.
– Я вообще не понимаю – ну как ты могла в машину сесть? К незнакомому человеку, ночью можно сказать. Нет, ну ты ненормальная!
– Мне почему-то сначала совсем не было страшно, – задумчиво протянула Вера. Но я испытывала какие-то странные ощущения – словно я тут, и в то же время не в этой реальности… Это потом меня страхом накрыло. И водитель хотел рассказать про то, как КамАЗ разбился, но ничего, по сути, и не сказал. Последняя его фраза: «Ладно, живи, девчонка!» Это как раз после того, как сова ухнула, и луна… А потом я сразу раз – и на остановке стою как ни в чем не бывало. Вот я и решила к тебе ехать. Я как на освещенной остановке оказалась, так меня и заколотило всю. Ну и подумала – ну что мне в той квартире делать? Вещи почти все перевезла. Одной в квартире тоскливо. А если Максимов там, то еще хуже. О чем мне с ним говорить?
– Ну, да, вы за свои двадцать пять лет все разговоры переговорили. У людей серебряная свадьба, а они разводиться надумали. Хотя я вообще не понимаю, зачем надо было эти двадцать пять лет ждать? По моему разумению разводиться надо было после года совместной жизни, – Татьяна снова наполнила стопки, – Ну, давай еще по одной. Тебе полезно прогреться.
– Ну, еще какие-нибудь подробности своего сегодняшнего приключения расскажешь?
Вера помотала головой:
– Да я и не помню больше ничего. Только ощущения такие, словно с потусторонними силами столкнулась.
Послышались шаркающие шаги. Кухонная дверь приоткрылась и показалась седая встрепанная голова.
– Чего, пап? – спросила Татьяна, – Кушать хочешь?
–А чего это вы тут делаете, а, девчонки? – беззубо заулыбался Татьянин отец.
– А мы, папа, сказки рассказываем, – серьезно ответила Татьяна, -Точнее Вера рассказывает, а я слушаю. А рассказывает она страшную сказку, как ехала на КамАЗе-призраке.
– Да, Павел Сергеевич, а вот ваша дочь мне не верит, – Вера нарочно сердито надула губы, – Я в жизни слова неправды не сказала.
Павел Сергеевич решительно пододвинул табуретку к столу, налил себе настойки в Татьянину стопку, выпил залпом, занюхал колбаской, крякнул и протянул:
– Дааа… Делааа…. – помолчал, потом заговорил будто нехотя.
– Да, ладно, девчонки, сами знаете поди. А, Вера? Ты-то должна помнить.
– Помнить… что? – запнулась Вера.
– Угу, не помнишь, значит, – Павел Сергеевич почесал затылок, – Было это аккурат в конце октября. Погода стояла мерзкая, все дожди и
