помолчал, переваривая ее слова, как кусочки внезапного ужаса. Не было ни одной мысли, что сказать или сделать, как правильнее поступить. Уйти незаметно и больше не возвращаться? Я мог без труда раствориться, она бы даже не заметила. Уйти будить детей этажами выше, проникнуть в соседние многоэтажки? Играть с фантиками и мячиками, наслаждаясь пряной трапезой от всхлипов и дрожи? Уйти и уже не вернуться.

— Тогда мы можем поговорить, — вместо этого предложил я. — Для этого тебе не придется спускаться, и фонарик нам тоже не нужен.

Она благодарно усмехнулась.

— Ты такой хороший, Вух. Правда, хороший.

Я сидел под кроватью и не знал, что ответить. Полоска лунного света освещала дверь, за которой скрывался тот, благодаря которому Даша больше не боялась настоящих монстров. Медленно, до конца не понимая, что делаю, я выбрался из-под кровати, приблизившись к дорожке, обрамленной темнотой. Даша почти не всхлипывала. Она походила на куклу. Бездвижную, фарфоровую статую, уложенную на траву ушедшим на отдых мастером. Я смотрел на нее, не в силах оторвать глаз, когда она шевельнула рукой, а затем повернула голову набок, в мою сторону. На висках блестели дорожки от слез.

Дашина рука потянулась ко мне, и я пополз к ней навстречу. Шаг, другой — и лба коснулась теплая ладошка. Пришлось зажмурить верхние глаза, чтоб палец ненароком не угодил в них. Напрасно. Она не собиралась ощупывать морду. Наверное, ей было нужно просто чувствовать кого-то рядом. Кого угодно.

— Можешь побыть со мной, пока я не усну? — попросила она. Могла бы не спрашивать, я бы и так остался. Хотя с чего бы это? Я никогда не слышал, чтобы мои собратья вели себя таким образом, даже не знал, что мы на это способны. Сегодня же разузнаю у них, что к чему.

— Засыпай. Я буду рядом.

— А можешь залезть ко мне, как это делал мой песик?

— Нет, — я прищурился только от одной мысли об этом. — Луна слишком яркая. Может, в следующий раз…

— Когда будет темнее? — догадалась она. — Хорошо. В следующий раз лучше, чем никогда. Мне нравится эта идея.

Она улыбнулась. Следующие несколько минут она молчала. Ее дыхание то и дело сбивалось, пока не сделалось глубоким и равномерным. Даша уснула. Я посидел около ее кровати еще немного и осторожно убрался из-под ее руки, юркнув в свое убежище. Самому хотелось отдышаться, но я боялся, что сделаю это слишком шумно и разбужу ее, ведь по-другому мы не умеем. Тогда я поспешил раствориться, думая лишь о том, что следующей ночью первым делом окажусь здесь.

* * *

Но я не смог сдержать обещания. Голод сделался невыносимым. Уже два дня я не питался нормально, поэтому начинать ночь пришлось с отдаленных квартир того же дома. Я искал детей того возраста, когда они начинают мнить себя взрослыми, развлекаться страшилками и фильмами ужасов, от которых не у каждого взрослого выдержат нервы. Нам это только на лапу. Я слышал, что некоторые из нас, кто постарше, умеют внушать спящим детишкам любовь и тягу ко всему опасному и неизведанному, вроде историй о гробике на колесиках или монстре, ожидающем тебя в темном подвале. Они сами и придумывают подобные истории, чтобы те подготовили плодотворную почву для пока еще богатого воображения. Я этого еще не умел.

С первым ребенком все пошло не по плану. Я поторопился, напугал его слишком сильно, из-за чего он сразу закричал. В коридоре включили свет, и мне пришлось испариться. Я не хотел рисковать. Родители могли заглянуть под кровать, пытаясь доказать ребенку, что там никого нет. Я, в свою очередь, из-за слабости мог впасть в оцепенение только от звуков голоса и топота ног взрослых. Сбежать до того, как откроется дверь, — основное правило молодых монстров вроде меня. Так поступать рекомендовалось, даже если ты сильно голоден.

Перебираясь под новую кровать в квартире на этаж ниже, я прокручивал в голове утренний разговор со Старшими, пытаясь отвлечься.

«А вы когда-нибудь разговаривали с детьми? А они с вами?»

Удивительно, но к вопросу не отнеслись с подозрением. Наверное, подобная идея, так или иначе, приходила в головы другим монстрам моего возраста. Чем ты младше, тем больше у тебя вопросов. Этим мы не отличаемся от человеческих детей. Так уж у нас устроено: чтобы пугать кого-то, ты должен понимать его страхи, его чувства, должен пройти через них сам.

«Случалось мне говорить с одним, — поделился со мной родитель. — Правда, разговор был недолгим, я быстро ушел. Запомни, малыш, с несчастными детьми лучше дел не иметь. Их страх отравлен».

«Отравлен? Он что, может меня убить?» — ответил я, испуганный, что мне ничего не рассказали об этом раньше.

«Нет, малыш, он тебя не убьет, но засядет в желудке надолго. Старшее поколение считает, что каждый из нас должен встретиться с таким ребенком, пережить его страх, попробовать на вкус. Мол, этот опыт сделает тебя сильнее. Но в наше время это уже не имеет смысла. Детей много, на любой возраст и вкус. Почти у каждого — своя комната. Так к чему искать приключения на свой пятый глаз?»

Я тогда промолчал и даже задумался, а стоит ли возвращаться к Даше. Но тут же понял, что должен вернуться, что иначе я просто не смогу. Более того, я буду возвращаться к ней снова и снова, пока она будет расти и взрослеть. А когда достигнет того возраста, когда мы поменяемся ролями, когда я стану бояться одного лишь звука ее шагов, тогда я попрощаюсь с ней навсегда, сохранив в памяти все наши многочисленные разговоры и игры. Мы можем делиться друг с другом тайнами наших миров, она может путешествовать там, куда мне не добраться, и рассказывать о своих открытиях, я могу узнать много интересного о том, что происходит днем, каковы на вкус радуга и солнечный свет.

Со вторым ребенком я был куда осторожнее. Видимо, вдохновился идеей провести время с Дашей настолько, что и охота показалась милой игрой. Я дождался, пока ребенок уснет и приступил к работе. Его страх показался самым вкусным лакомством во всей черной тьме.

* * *

— Привет, Вух! Я так рада тебя видеть!

Я пришел к ней