английской короне с момента женитьбы Генриха II на Элеоноре Аквитанской в 1152 году, хотя его границы с годами менялись, а размеры, из-за французского натиска, уменьшались. Это были относительно недавние потери, но герцогство Нормандия, на которое Генрих V претендовал по "наследству" от Вильгельма Завоевателя, находилось в руках Франции уже более 200 лет, будучи аннексированным Филиппом Августом в 1204 году.

Еще более смелым было требование Генриха передать ему корону Франции. По его словам, она принадлежала ему по праву наследования, поскольку его прадед, Эдуард III, был единственным выжившим внуком и прямым потомком Филиппа IV Французского. Однако в 1328 году молодой Эдуард III был несправедливо лишен этого наследства, когда корона была захвачена его французским кузеном, основавшим новую династию королей Валуа[4].

Представителем этой династии теперь был Карл VI, который стал королем Франции в 1380 году, будучи 11-летним ребенком. До 1388 года, когда он достиг совершеннолетия, он находился под опекой своих дядей, но бремя, связанное с необходимостью лично взять бразды правления в свои руки, оказалось для него слишком тяжелым. Спустя всего четыре года он впал в первый из ставших впоследствии продолжительными периодов безумия, когда он считал, что сделан из стекла, и боялся даже сесть, чтобы не разбиться. В это время король не узнавал близких ему людей, отрицал, что был женат или имел детей, и был способен только рассматривать книжки с картинками[5].

Вакуум власти, образовавшийся во Франции, вполне естественно, привлек тех, кто стремился к ней, и в последующей борьбе близких родственников короля за контроль над его личностью, а вместе с этим и за регентство, возникли две яростно враждующие партии: бургиньоны (во главе с герцогом Бургундским) и арманьяки (во главе с герцогом Орлеанским). И без того ожесточенная борьба еще более обострилась, когда в 1407 году Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, организовал убийство своего соперника Людовика Орлеанского. С этого момента обе стороны стали непримиримыми, и Франция была раздираема гражданской войной.

Эта ситуация предоставила Генриху V прекрасную возможность использовать распри французов в своих целях. Обе стороны ненавидели друг друга больше, чем своих традиционных врагов — англичан, поэтому они были готовы пойти на уступки, чтобы заручиться их помощью. Генрих вел переговоры одновременно с обеими партиями, предлагая свои военные услуги тому, кто больше заплатит и пытаясь обеспечить свои "справедливые права и наследство" дипломатическими средствами. Когда это не дало желаемого результата, он начал войну.

Азенкурская кампания показала, что бургиньоны и арманьяки не могут объединиться против общего врага, даже перед лицом вторжения и потери Арфлёра. Иоанн Бесстрашный, которого арманьяки справедливо подозревали в заключении тайного сговора с Генрихом V, не участвовал в сражении. Лишь через десять дней после поражения он наконец мобилизовал силы, которые ему было приказано собрать для сопротивления англичанам, — только для того, чтобы возглавить их в попытке взять удерживаемый арманьяками Париж. Говорят, что жители этого города, горячо поддерживавшие герцога, даже с радостью восприняли известие о поражении при Азенкуре, поскольку расценили его как поражение арманьяков, а не Франции[6].

Арманьяки, однако, ни в коем случае не были разбиты. Они потеряли некоторых из своих самых важных лидеров, включая Карла, герцога Орлеанского, который пережил страшное унижение, проведя свой двадцать первый день рождения на параде по улицам Лондона вместе с другими пленниками Арфлёра и Азенкура. Многие другие были убиты в сражении. Дофин Людовик Гиеньский, горячий сторонник дела арманьяков, должен был стать естественным лидером вместо своего безумного отца, но он умер в декабре 1415 года. Его брат, следующий в очереди наследования трона, 17-летний Иоанн Туреньский, жил и воспитывался в графстве Эно, при дворе сестры герцога Бургундского и женился на ее дочери.

Однако дело арманьяков не было полностью проиграно. Они все еще владели Парижем, резиденцией правительства. Новый Дофин мог быть недосягаем, но в их руках был король, и они могли править от его имени. Они также нашли замену коннетаблю д'Альбре, главному военному офицеру Франции, который пал в битве при Азенкуре, им стал Бернар, граф Арманьяк, тесть Карла Орлеанского и ветеран многих кампаний против англичан в Гаскони. Лидерство этого способного и безжалостного солдата, не обладавшего дипломатическими способностями, обеспечило Франции продолжение гражданской войны, как до английского вторжения.

Генрих был слишком большим реалистом, чтобы верить, что успех кампании при Азенкуре заставит французов пойти на уступки, которых он хотел. Необходимы были дальнейшие военные действия и вопрос был лишь в том, когда они должны были начаться. Еще до отъезда из Франции в ноябре 1415 года он собрал Совет в Кале, чтобы обсудить, "не следует ли, как и положено после великой победы, осадить соседние города и замки"[7]. Возможно, было бы выгодно нанести новый удар, пока французы были в замешательстве, но Генрих вынашивал планы куда более амбициозные, чем просто захват нескольких крепостей. Его целью было завоевание всего герцогства Нормандия, и следующие 18 месяцев были посвящены тщательному планированию и подготовке следующей кампании.

Его первоочередной задачей была безопасность Арфлёра. После сильной бомбардировки во время английской осады укрепления и большая часть города находились в плачевном состоянии, не обеспечивая должной защиты в случае нападения. Хотя работы по исправлению ситуации были начаты немедленно, в 1417 году, башни и стены все еще ремонтировались, когда был отдан приказ засыпать английские мины (подкопы) под стенами сделанные во время осады[8]. Что еще более важно, в отличие от Кале, вокруг Арфлёра не было оккупированной территории, которая служила бы буфером против нападения французов, а также источником продовольствия и дров для жителей города. Солдаты гарнизона рисковали жизнью каждый раз, когда отправлялись за припасами, и во время одного рейда понесли большие потери в людях и лошадях, когда попали в засаду устроенную Бернаром д'Арманьяком в Вальмоне, в 20-и милях от Арфлёра. Бофорт, возглавлявший экспедицию, спасся только потому, что добрался до побережья и ночью повел оставшихся в живых людей назад по пескам[9].

К концу весны 1416 года положение гарнизона становилось все более отчаянным, поскольку арманьяки ужесточили осаду с суши и с помощью двадцати галер, нанятых в Генуе, установили блокаду с моря, чтобы не допустить прохода английских судов с продовольствием. (Одно судно, перевозившее зерно, успешно преодолело блокаду только благодаря уловке, заключавшейся в том, что оно шло под французским флагом). Именно тогда, когда французы были уверены, что Арфлёр находится на грани капитуляции, прибыла помощь в виде английского флота под командованием брата короля Джона, герцога Бедфорда. 15 августа, в своем первой кампании, которая станет началом долгой и прославленной военной карьеры во Франции, Бедфорд предпринял атаку на вражеский флот и после пяти или шести часов боя сумел рассеять вражеские корабли, захватить некоторые и потопить другие. Затем он с триумфом приплыл в Арфлёр, чтобы помочь