же так. Давай вот что: я буду платой. Я коренной, у меня весь род здесь жил ещё с петровских времён. Крестьянами пришли, горож строили, детей родили. Первые петербуржцы. Во мне кровь тех, кто забрал твой дом.

Левиафан молчал.

— Мы заберём тебя как плату. И вернём воду в берега. Но ты станешь служить нам, сядешь на границе, как сидел каждый день до этого, будешь нашим послом, будешь собирать нашу плату. Никто из людей не вспомнит этого потопа, но ты будешь помнить. Ты будешь находить тех, в ком течёт кровь забравших наш дом. И всякому такому ты расскажешь о Забытом Потопе. И всякий из них станет нашим послом и будет служить нам на границе между нашим Новым домом и Старым домом. Ты согласен на сделку?

— Согласен.

Сосед тут же отключился. Проснулся он уже на канале, у замёрзшей воды. Как будто во время рыбалки просто задремал. Не было грандиозного потопа, всё шло своим чередом. Только старуха горбатая постояла ещё на крыше да растворилась в воздухе.

— Вот это всё он мне рассказал, и я вспомнил Потоп, — говорил рыбак. — И понял, почему пока мы рыбачили, сосед мне про наводнения рассказывал, духов всяких, чудищ морских. Инструктаж.

— То есть вы… — я замялся. — Вы типа пограничник?

— Угу.

— И все остальные рыбаки на каналах тоже?

— Ага.

— А… зачем?

— Без понятия, — он пожал плечами. — Отрабатываем за пращуров, чтобы потомки не тонули. А на кой ляд это Хозяевам надо, можешь у них сам спросить. Прорубь пошире сделать?

Рыбак впервые повернулся и посмотрел на меня. Одновременно и бесстрастно, и с интересом.

— Может, в другой раз. Спасибо.

— Угу.

Рыбак отвернулся, а я пошёл в сторону дома. Город проснулся, солнце заходило на новый круг.

Правда об эрмитажных котах

За год в Петербурге я ни разу не был в Эрмитаже. Говорят, чтобы осмотреть всю коллекцию музея, нужно 11 лет. И то при условии, что будешь тратить на это каждый день по 8 часов, а на каждый экспонат не более одной минуты.

Ещё говорят, что в Эрмитаже живёт чуть меньше сотни котов. Этакие внештатные сотрудники, отдельная живая достопримечательность. У них есть паспорта, отдельные миски и корзинки, за ними ухаживают.

Ну так вот. Пришёл я, значит, в Эрмитаж. Грандиозный Зимний дворец. Богатая отделка, массивные колонны, высоченные потолки, украшенные росписью. Загляденье. Но в целом, это был обычный поход в музей, своего рода ачивка, что я здесь был. Правда удивился, что залы в сумраке, людей в поле зрения нет. Только отдалённые голоса, будто никак не догоню экскурсию.

Иду я с этой мыслью по одной из галерей. Навстречу мне с другой стороны, из высоких приоткрытых дверей, медленно и бесшумно вышел кот. Я был на середине галереи, когда его увидел. Сумрак, тишина, стены, впитавшие историю. И кот. Просто кот. Обычный такой кот. Но было в самом его появлении нечто инфернальное.

Беззвучно он перебирает лапками, приближаясь ко мне. Следом за ним из тех же дверей уверенно выходят ещё несколько котов. За ними ещё десять. За ними ещё волна. Клином они подходят всё ближе, навострив уши.

Я обернулся. А там та же картина: стайка котов. И все идут на меня.

Коты взяли меня в клещи. Поймали, окружили, загнали как дичь. В полной тишине где-то раздавался стук каблуков. Видимо, то шла их хозяйка, их повелительница. Древняя ведьма, властительница местных духов. А коты были её гончими. Котов нужно чем-то кормить, тем более такую ораву. Таков порядок жертвоприношения Эрмитажу.

Примерно так и было бы. Так бы всё и закончилось, будь дело в Москве, где по улицам бродит сумасшедший дух кошатницы, что ищет то ли пристанище своим призрачным питомцам, то ли ищет обидчиков. Но мы ведь в Петербурге. В Эрмитаже. И коты здесь особые.

Обступив меня, они оставили меня на островке метрового диаметра. Вся галерея была затоплена живым кошачьим океаном. Океан принюхивался к чужаку. Океан ждал хозяйку.

— Заблудились? — спросила смотрительница. Ума не приложу, как и откуда она пришла. Пожилая дама в очках, волосы собраны в пучок на макушке, деловой костюм сидит идеально.

— Нет-нет, всё по плану. Давно хотел на эрмитажных котов посмотреть. Всё искал. А они вот сами меня нашли.

— Вы котиков простите, они не хотели вас пугать. Просто работа у них такая.

— Да ничего, понимаю. Не вам же за грызунами гоняться.

— Какими грызунами, простите? — как будто удивилась смотрительница.

— Не знаю… крысы, мыши. Кто тут у вас ещё водится.

— Так для них у нас отрава есть. И отпугиватели. Двадцать первый век на дворе ведь.

— Я просто читал, что не сработали все эти примочки, и поэтому в Эрмитаже много котов. Эффективнее.

— Да ну что вы, это всё сказки. У котов Эрмитажа есть дела поважнее.

— Это какие же например?

— Вы, конечно, знаете, что коты с древности имеют особое значение…

Изначально коты Эрмитажа, еще до появления самого Эрмитажа, действительно нужны были для ловли грызунов. Их по указу Екатерины в Зимний дворец привезли, по примеру казанских котов. Но со временем… со временем стало ясно, что множество котов становятся мощной силой против разного рода сверхъестественных явлений.

В Эрмитаже одна из самых больших коллекций исторически заряженных предметов. Одни принадлежат неупокоенным мертвецам, другие носят на себе проклятья, третье вообще невесть что из себя представляют. Эрмитаж не просто музей, это грандиозный склад артефактов. Артефакты нужно охранять от людей, а людей от артефактов.

Кто как не кошки своими особыми свойствами для этого годятся? Они заметят нечистое быстрее, чем человек. Незваных гостей отгонят. Если бы не кошки, Эрмитаж стал бы самым большим музеем с приведениями. Их тут больше, чем во всём Петербурге, наверное. И это только призраки.

— То есть кошки Эрмитажа не крыс по подвалам гоняют, а сверхъестественное отваживают?

— В основном, они нам просто сигнализируют о неладном. Помогают вычислять нечистые экспонаты. Лёгкую паранормальщину они сами могут развеять. А в подвалах…

В подвалах живёт нечто. Если оно вообще живое. Никто не знает, что это, но все знают, что оно есть. Нечто то ли появилось, то ли всегда здесь было и проснулось во время Блокады. В 1941 году экспонаты увезли за Урал для сохранности. В подвалах устроили бомбоубежища для людей. Они первыми рассказали про Нечто. Всё списывали на стресс, голод, галлюцинации.

А когда музей снова заработал, в существовании Нечто никто уже не сомневался. Оно выгонял крыс наверх из подвалов. Под Эрмитажем ведь большая сеть,