— Товарищ Василевский! Вы совершенно верно рассуждаете, как военный. И совершенно неверно, глубоко ошибочно и даже вредно, как политик. Впрочем, я понимаю, что политика — это не ваша область, а поэтому прощаю вас.

— Но разве скорейшая победа с минимальными потерями в чем-то противоречит нашей политике?

Сталин раскурил трубку и, заложив свободную руку за спину, прошел к окну. Он заговорил, даже не поворачиваясь в сторону стоявшего на вытяжку Василевского:

— Предположим, мы одержали полную победу к концу 1943 года. Что нам скажет советский народ? Советский народ нам скажет: вот видите, десять ученых-гениев разгромили самую могущественную военную машину, которая только была в мировой истории. Не партия большевиков, не товарищ Жуков и не товарищ Василевский, и не товарищ Сталин. А десяток ученых! Зачем же советскому народу нужна партия большевиков? Зачем ему нужен товарищ Сталин? А сорок первый и сорок второй год? А миллионы пленных? Миллионы убитых? А коллективизация? А голод на Украине? Раскулачивание? Процессы против врагов народа? Миллионы заключенных в наших лагерях? Кто виноват во всем этом? Виноваты во всем этом партия большевиков и товарищ Сталин. Так давайте отдадим власть этим десяти ученым, которые помогли нам за полгода одержать победу с минимальными потерями. А что нам скажут наши союзники? Это не вы, большевики, одержали победу. Мы не хотим с вами иметь никакого дела.

Сталин повернулся к Василевскому.

— Я как-то не подумал, товарищ Сталин! Я все понял! Можно идти?

— Погодите! Если вы, конечно, не торопитесь, товарищ Василевский… В приемной сидит товарищ Берия. Давайте спросим еще и его мнение.

Василевский похолодел. Всё кончено. Вот так! Еще час назад он вошел в этот кабинет, переполненный самыми радостными мыслями и чувствами. А теперь сама смерть дыхнула ему в лицо.

— Разрешите, товарищ Сталин?

Сталин кивнул. Берия прошел к самой середине стола и замер, вытянув руки по швам.

— У нас с товарищем Василевским произошел сейчас разговор про ученых, которые изобрели волшебную палочку. Чудо-пушку.

— Я в курсе, товарищ Сталин!

Берия блеснул стеклами пенсне в сторону Василевского.

— Товарищ Василевский предлагает присвоить всем ученым этой группы звание Героев Советского Союза. А ваше мнение, товарищ Берия?

— Вы знаете мое мнение, товарищ Сталин.

— Хорошо! И я согласен с вашим мнением, товарищ Берия. А сколько, товарищ Берия, человек знают про эту пушку?

— Ну, думаю, с сотню наберется.

— Всего-то? Так мало? У нас на фронте каждый час гибнет гораздо больше людей.

Берия хмыкнул.

— Вы свободны, товарищи.

Василевский уже выходил из приемной, когда его окликнул Берия. Он остановился. Берия взял его под ручку и вышел с ним в коридор. «Такое ощущение, словно змея обвилась вокруг руки», — с отвращением подумал Василевский.

— Александр Михайлович! — вкрадчиво проговорил Берия, стараясь заглянуть ему в глаза. Василевский тупо смотрел на красную толстую дорожку, которая полностью гасила всякий шум шагов. — Надеюсь, не нужно вам напоминать, что никакой пушки не было.

— Какая пушка? О чем вы, Лаврентий Павлович? — удивленно спросил Василевский — Я не понимаю, о чем вы!

— Не понимаете? Что-то я стал заговариваться! Знаете, усталость… Ах, скорей бы кончалась эта война! Да выспаться бы от души!

Берия опустил Василевского, не забыв на прощание чувствительно ущипнуть его руку.