Я внимательнее присмотрелся к своим рукам и удивился еще сильнее – это были миниатюрные детские руки.

Вот так новость! Мне еще ни разу не снилось, что я снова стал мелким. Но это хотя бы объясняет, почему я так долго возился с этими горе-бандитами.

Неясным было только то, с чего вся эта ситуация началась, и что мне делать дальше.

Со вторым вопросом мне невольно помог мужик, который совсем уж пришел в себя и попытался освободиться. Причем, это ему едва не удалось. Видимо, весил я всего ничего. Пришлось хорошенько нажать на вывернутую руку. Он закричал.

- Тихо! – прорычал я, наклоняясь к нему, каким-то очень уж высоким голосом.

Но противник меня не послушал и с неразборчивой, но яростной бранью попытался покатиться по земле, отталкиваясь от нее свободной рукой. Я едва не слетел с его спины, отчаянно соображая, что делать дальше. Бороться с ним, даже одноруким, я не мог из-за громадной разницы в весе, силе и габаритах. Я даже его находящуюся в захвате руку не мог толком вывихнуть из-за отсутствия равновесия и слабости детских рук. Пришлось идти ва-банк и брать в плотный захват шею. Вот здесь тонкие руки пришлись как нельзя кстати! Дождавшись, когда иссякнет очередной поток неразборчивой брани, я захлестнул его рукой, как удавкой. Длины руки хватило даже с запасом – захват вышел идеальным.

То ли мужик не успел понять, что произошло, то ли он не был знаком с таким приемом (а что, во сне и не такое бывает), но сопротивления он толком не оказал и секунд через пять, максимум – семь, перестал оказывать сопротивление. Я не стал размыкать захват, а лишь слегка ослабил его, все еще не давая воздуху проникать в его горло.

Лишь окончательно убедившись, что мужик без сознания, я отпустил его, встал и попытался перекатить его на спину, чтобы попробовать найти на нем кто-нибудь годящееся для надежного связывания рук, а, в идеале, еще и ног. В первую очередь на ум пришел ремень.

Но дядька переворачиваться не желал, а я все еще не понял, как мне использовать свой новый центр тяжести, чтобы удачно ворочать грузы, превышающие мой вес.

Разогнувшись, чтобы отдышаться и поискать глазами какую-нибудь прочную палку, которую можно было бы использовать, как рычаг и увидел, что к нам довольно прытко приближаются несколько человек.

Бежали они целеустремленно и молча. Из этого я сделал вывод, что вряд ли они спешат ко мне на выручку.

Пришлось, на всякий случай брать ноги в руки и убегать от греха подальше в противоположную сторону.

Тут, в виде исключения, меня ждал приятный сюрприз: бежать я мог легко и относительно быстро.

Бросив острожный взгляд через плечо, я убедился, что опасения были верны: два или три бегуна склонились над придушенным мужиком, а остальные азартно следовали за мной.

Не забывая смотреть под свои почему-то босые ноги, я заозирался по сторонам. Местность была холмистая, и я до этого старался не забираться на возвышенности, чтобы не тратить зря силы, запас которых был мне пока не совсем ясен. Но пришлось, все-таки, забежать на ближайшую возвышенность, чтобы увидеть, что относительно недалеко виднеется то ли роща, то ли лесополоса. Запомнив направление, я бегом спустился вниз и устремился к единственному месту, где можно было попытаться укрыться от преследователей.

А они, кстати, медленно, но верно меня догоняли. Но в панику впадать я пока не спешил, потому что бежал и дышал довольно ровно, ям, колючек и камней по пути не попадалось, к тому же, когда я сбегал с холма, то понял, что не чувствую уже привычной боли в коленях при этом неудобном способе перемещения.

Такой расклад меня пока устраивал. А в роще можно будет и дубиной какой-нибудь обзавестись, и спрятаться попытаться. Еще можно было попытаться подкараулить их там, если им придет в головы разделиться, и самому напасть на кого-нибудь, если подвернется подходящая возможность.

Настораживало только то, что они не пытались ускориться, чтобы догнать меня или перегруппироваться, чтобы попытаться отрезать от рощи. Возможно, они знали эту местность и понимали, что деться мне здесь будет некуда. А силы на бег я потратил уже немало…

Тем не менее, подбегая к роще, я ускорился и сходу нырнул в заросли кустарника. Прикрыв лицо ладонями, слыша, как превращается в лохмотья одежда и чувствуя, как царапают тело и руки иголки и сучья я все же прорвался сквозь этот растительный забор практически без потерь. В голове в тот момент бились сразу две несвоевременные мысли: фраза сказанная Братцем Кроликом: «Только не бросай меня в терновый куст!» и моя собственная мысль: «Не слишком ли больно для сна?!».

Но долго думать на отвлеченные темы было некогда. Я быстрым шагом направился немного наискосок относительно направления своего движения, до того, как я скрылся от взглядов преследователей. Вряд ли это поможет мне сбить их со следа, но какое-то время должно помочь выиграть.

Но даже этой наивной хитрости не суждено было сработать. Роща оказалась всего лишь довольно широкой лесополосой. Не прошло и минуты быстрой ходьбы с элементами бега, как я снова натолкнулся на стену кустарника, через которую пробивались ничем не сдерживаемые лучи клонящегося к горизонту солнца.

Ругнувшись в полголоса, я быстро полез на ближайшее к кустам дерево, надеясь и лучше рассмотреть пространство за кустарником, и, если удастся, спрыгнуть с него уже за этой колючей оградой.

Оказалось, что хоть я и не силен, но с собственным бараньим весом работаю очень даже неплохо. Хорошие новости на этом, как водится, заканчивались. То, что удалось увидеть за кустарником, мне очень не понравилось. Там была широкая полоса мертвой земли. Именно «мертвой». Другого названия ей дать было просто невозможно. Просто несколько десятков метров пустыря, окаймленного костями. Местами, с моей стороны, кости определенно были человеческими. Белые кучки на противоположном краю мертвой земли идентифицировать было нельзя. В центре этой территории не было вообще ничего ни живого или же когда-то бывшего живым – голая земля.

Теперь понятно, почему преследователи не слишком-то и торопились меня перехватить. Бежать тут некуда. Один шаг от кустарника, и ты покойник.

А вот, кстати, и они. Легки на помине. Ломятся через кустарник с таким треском и руганью, что не услышать их нужно очень уж постараться. Преодолев заросли, они разошлись редкой цепью и привыкая к приглушенному растительностью освещению, медленно двинулись вперед. Их оказалось пятеро. Все пристально смотрели под ноги и по сторонам,