Пары пролетели незаметно, и я впервые этому огорчилась. Раньше уже пританцовывала бы от нетерпения и считала секунды до конца урока. Но именно сегодня не хотелось возвращаться в одинокую квартирку, где из живности имелись только кактусы и уродец алоэ. Всему виной дурацкий испорченный день рождения.

Попрощавшись с учениками последней группы, я лениво расставила парты и столы, сложила не пригодившиеся на занятии распечатки и закрыла кабинет. Коридоры школы зимними ночами выглядят идеальной иллюстрацией к мистической драме: вместо привычной детской возни на переменах, раздаётся лишь гулкий стук каблуков. Пусто и тихо. Из больших окон льётся серебристый свет, оставляя на тёмном полу аккуратные бледные квадраты. Волшебно и одновременно жутко.

На улице оказалось так же пустынно и безлюдно. Все надёжно попрятались по домам. Вечерняя прохлада начала пробирать до костей, вот я и решила срезать через тот злополучный переулок.

Снег скрипел под ногами троих мужчин. Они приближались ко мне осторожно, словно к дикому зверю, боясь, что сбегу. И непременно сбежала , если бы только могла пошевелиться.

— Ну и место ты выбрал, брат, — обратился обжора к своему надменному близнецу, — наша девочка сейчас со страху помрёт. Да и холодно здесь, я уже начинаю засыпать, а если это случится, то мы тут до оттепели проваляемся в сугробах, — зевнул блондин.

— Согласен. Надо было её дома подождать. Там мягкий тёплый диванчик, — наглец из маршрутки игриво подмигнул мне.

— Во-первых, мы и без того потеряли прилично времени и дотянули до последнего момента. Во-вторых, порталом может утащить всю многоэтажку. Хоть для разнообразия иногда пробовали думать головой, а не желудком и причиндалами, — огрызнулся короткостриженный.

— Зачем напрягаться, когда у нас есть ты? — красавчик-соблазнитель притянул к себе брата и взлохматил костяшками пальцев его волосы.

— Хватит! Пора приступать, ты первый, инициируй её, — приказал очевидный главарь похитителей и подтолкнул наглеца ко мне.

Порталы, инициации, трое похожих друг на друга мужчин что происходит? Кажется, розыгрыш немного затянулся...

— Нет-нет, братишка. От неё тухлым яйцом разит за версту, уступаю это право тебе, так сказать, по старшинству. Если всё пройдёт удачно, то сразу же подключусь, ты меня знаешь, — мерзко ухмыльнулся бывший попутчик из маршрутки.

Интересно, стоит обижаться на его оскорбление о тухлом яйце? Или это глупо перед лицом возможного группового изнасилования. Они ведь именно его сейчас обсуждают? Инициация — это такой эвфемизм, чтобы не сильно меня пугать? Не очень-то помогло, если бы управляла своим телом, уже грохнулась бы в обморок. Не так я себе всё это представляла. То есть, я, вообще, такого не представляла.

— Как обычно… Ты только на словах смелый, — устало вздохнул надменный и двинулся ко мне. Обжора, успевший задремать во время перепалки братьев, оживился и поплёлся следом. Да ладно? Вот так вот всё и случится? В лесу на морозе?

— Держите её крепче. Магические оковы придётся снять, всё должно быть более-менее обоюдно, — надменный дождался, когда его близнецы займут свои места рядом со мной. Они крепко схватили мои руки, и в тот же миг вернулся контроль над телом. Ноги подкосились, но похитители не дали упасть.

— Будет немного больно, — в голосе главаря зазвучало неподдельное сочувствие. Он цепко взял меня холодными пальцами за подбородок и повернул к себе. Наконец, закричала, но мужчина быстро впился в мои губы. Никакой страсти в этом поцелуе не намечалось. Такое ощущение, что парень упражнялся в технике. Слишком уж методичны и правильны были движения его губ и языка, словно по учебнику. И, действительно, стало больно, мой язык зажгло так, что на глаза навернулись слёзы. На нём точно вычерчивали узор раскалённым ножом, предварительно смоченным в кислоте.

— Готово! — первый мучитель, тяжело дыша, отстранился, — кто следующий?

Захотелось плюнуть ему в лицо, но губы и язык не слушались. Это ещё не всё? Остальные двое проделают нечто подобное?

— Я, — отозвался сонный обжора. Он запустил руку в карман моего пальто и достал серёжку, которую ещё совсем недавно смыла в канализацию. — Подарки нужно носить, иначе можешь обидеть дарителя, — с этими словами юноша проткнул мочку моего правого уха.

— Ты ведь хотела серьги? — мучитель слизнул набегающую капельку крови. — Попросишь, сделаю вторую, — он ласково погладил меня по щеке, а затем так же нежно поцеловал. Было почти приятно, но лишь до того момента, пока пытка огнём не повторилась.

— Не надо больше, умоляю, — хрипела я, глотая слёзы, — кто вы такие?

Мотала головой, волосы лезли в лицо и прилипали к мокрым щекам.

— Назад пути нет. Остался последний круг. Потерпи, — не знала, кто говорит со мной, лишь почувствовала, что уже никто не держит. Очутилась в тёплых объятьях одного из братьев. Он осторожно убрал пряди с лица и вытер слёзы.

— Теперь моя очередь. Но сначала я тоже хочу сделать тебе подношение, — ещё одна серёжка защёлкнулась на другом ухе. — Вот теперь красиво. Очень идёт. Ты готова? — сквозь заплаканные глаза посмотрела на своего третьего мучителя.

— Ты можешь, побыстрее? Время уходит. Мы лишь немного замедлили необратимый процесс разложения, — ворчал условно старший из братьев, второй же, облокотившись на него, вновь задремал.

— Не люблю, когда меня торопят. К слову, запах и, правда, пропал. Ты больше не тухлое яйцо, а очень даже свежее, без единого скола. Нетронутая скорлупка,— похабно прошептал третий над самым моим ухом, зарылся лицом в волосы и блаженно вдохнул.

Заметив, как покраснели мои щёки, он самодовольно приступил к своей части инициации. В отличие от академического поцелуя в исполнении надменного блондина и неспешного, подаренного сонным обжорой, этот оказался слишком чувственным и страстным. Наглец наслаждался самим собой и моей реакцией на его ласку.

Когда слепящая боль на языке прошла, осознала, что не упираюсь и не колочу мучителя кулаками. Вместо этого, сама запустила руку в его волосы и не давала прекратить поцелуй. Да и третий не спешил отпускать меня, бесцеремонно принявшись расстёгивать пуговицы на пальто.

— Хватит уже! Метку ты оставил, нам пора выдвигаться!

Нехотя отстранившись, юноша показал мне свой язык с глубоким тёмным ожогом в виде крыла.

— Теперь ты вся наша. Потом обязательно продолжим прямо с этого места, — подмигнул третий и вернулся к братьям, оставив меня стоять с широко распахнутыми глазами. Что значит вся наша? Какой-то контракт с этой шайкой заключила и теперь в рабстве? Понятия не имею, что они задумали, но продолжения совершенно не хочется. Если простые поцелуи с троицей извращенцев похожи на пытку калёным железом, то как будут выглядеть иные проявления нежности.

Пока они громко обсуждали свои дальнейшие действия, я начала осторожно пятиться в глубь леса. Здесь знаю каждый пенёк: нужно пробежаться всего минут пять, и окажусь на дороге, а там, глядишь, остановлю машину и благополучно доберусь до отделения полиции.