– Правильно. А небрежное отношение с динамитом приводит к улучшению генофонда человечества, – хмыкнул рослый и подтянутый Алексей Копылов. Этнический русский, до Майдана он служил в аэромобильной бригаде, расквартированной в Одессе – в одном из немногих боеспособных соединений на фоне всеукраинского развала. Когда начался бардак, сдал в штаб воинские документы, собрал единомышленников-офицеров и отправился в Крым – присягать на верность российским властям. «Гопоту западенскую не люблю, – объяснял он свой выбор. – Запад хоть понимает, КОГО он привел к власти и чем ему это аукнется? Разорвать отношения с Россией во всех сферах, назначить ее главным врагом! С головой все в порядке? Ведь ясно, что от этого станет только хуже. Это даже не вредительство, это государственное преступление!»

Генофонд человечества по итогам происшествия не пострадал. Во всяком случае, не ухудшился. Двое обожженных и один погибший – самолично же и загрузивший в подвал взрывчатку. Никита Турченко внимательно выслушивал взволнованного комвзвода Стрижа. Личность коменданта Бабарыки волновала его меньше всего. Этот тип всего лишь сгрузил взрывчатку и установил взрыватель, реагирующий на радиосигнал. Он так и не успел покинуть здание, и подрыв произошел без его участия. Значит, человек, активировавший закладку, находился снаружи, в чем не было ничего странного – мусульманский мир далеко, с террористами-смертниками на Украине достаточно напряженно.

Дошло! Капитан заскрипел зубами. Проклятые «Тени»! Называют себя партизанами, досаждают ополчению и мирным жителям Донбасса, как досаждает прыщ на заднице! Долго думали над названием. Партизаны – это те, кто в тылу оккупантов воюет, а не те, кто с оккупантами заодно! Именно в этом районе в последнюю неделю активизировалась их деятельность! Он мысленно восстанавливал в памяти объекты, подвергшиеся нападению.

«А ведь действительно! – осенило капитана. – Горгулинская чаща, примыкающая к Ждановке, самое удобное место для базирования диверсантов. Нападение на колонну под Алехино, кровавая баня в Пичугинском сельсовете, дерзкая атака на банк Новороссии в Язовке, текущий фейерверк в Ждановке… Эти направления лучами расходятся от Горгулинской чащи! Не такие уж они и титаны мысли! Но местечко для базирования «призраков» (как они себя горделиво величают) в принципе подходящее. Глухая чаща на площади около сорока квадратных километров, непроходимые дебри лещины, овраги, попадаются даже болота. И к сожалению, ни одной служебной собаки, способной взять след!»

– Славно погуляли, пироманы хреновы… – пробормотал обманчиво рыхлый и вечно кажущийся сонным Юрка Лебеденко – тоже лейтенант, успешно освоивший на гражданке профессию охранника в банке. – Ну, что, командир, догоним и перегоним? – Он пристально уставился в глаза капитану. За аморфной внешностью бывшего однокашника по училищу прятались недюжинная сообразительность, выносливый организм и любовь к подвижным играм.

– Слушай сюда, товарищи офицеры, – распорядился Никита. – Бьюсь об заклад, это «Тени». Им не повезло, в противном случае шесть десятков наших товарищей уже бы превратились в прах и пепел. Имеется риск, что они еще здесь, но позволю себе в этом усомниться. Растворились, как в серной кислоте, мать их. Но от нас не уйдут. На рожон не лезть. В лес идет только наша пятерка. Проверить оружие и амуницию. Связь по рации. Командирам отделений с людьми остаться здесь и быть постоянно на связи. Незачем создавать толпу в лесу. Накроем банду – сами справимся.

– Справимся, Никита, – добродушно пробормотал Лебеденко. – Терновского бы надо отправить…

– Именно, – усмехнулся капитан. – Действуй, Серега. Ты у нас лесник – то же самое, что леший. И в темноте видишь, как кошка. Осмотри опушку и не выключай рацию. Не светись. Докладывать каждую минуту – просто подавай условный сигнал. И не топай через поле, обойди. Мы тоже подберемся с фланга и будем ждать от тебя весточки.

Спецназ остался на месте происшествия, а пятеро специалистов по обезвреживанию вражеских разведывательно-диверсионных групп растворились в ночи. Относительно внятный доклад от Терновского поступил через десять минут.

– Командир, я в лесу, четко напротив общаги, – приглушенно сообщил «лесник». – Ориентир – расщепленная молнией осина. Тридцать метров на юг от ориентира – и углубляйтесь в лес.

– Мы на верном пути? – спросил Турченко.

– А то каждый охотник желает знать… – забурчал под нос Семен Гончар.

– Да, товарищи, верной дорогой идем, – подтвердил Терновский. – У диверсантов здесь было лежбище. Я его обследовал. Двое курили в рукав, третий грыз леденец на палочке, а у четвертого, похоже, задница зудела – ворочался, целый окоп протер. Их было около десятка, командир. Или немного побольше. Ушли примерно полчаса назад. Один за сучок зацепился – оставил на нем клок маскхалата.

– Точно ушли? – уточнил Никита.

– Точно, командир. Выстроились в колонну по одному и гуськом убрались в лес. Засады я не чувствую. Откуда им было знать, что прибудет спецназ и решит прогуляться по их души?

– По следу сможем пройти? – Никита посмотрел на часы. Ночь благополучно стартовала, до рассвета оставалось часов пять. Диверсанты, конечно, будут плутать, путать следы, но не такие уж они следопыты, а эта чаща не такая бесконечная…

– Сможем, – уверил Терновский. – Это ночь, они сами ни черта не видят и будут повсюду оставлять следы… Подгребайте ко мне.

– Может, подогнать бригаду-другую и окружить лес? – задумчиво почесал небритый подбородок Гончар. – Ни одна мышь тогда не проскочит.

– Можно, – согласился Никита. – И будем ждать, пока у них в лесу патроны кончатся. Сема, ты голову давно проверял? Мы можем снять с позиций всю нашу армию, чтобы окружить этот долбаный лес. Но тогда эти милые люди будут отстреливаться, бросаться гранатами, ставить повсюду растяжки, и победа будет пирровой, вследствие тяжелых потерь. В этом отряде сплошные фанатики и наци, там нет мобилизованных, будут биться до последнего. Нам это надо? А так мы их накроем тихонечко, малыми силами, не числом, а уменьем. Мы же не собираемся сегодня умирать?

– Уж я-то точно нет, – проворчал Гончар. – Мне сегодня, между прочим, тридцатник исполняется, хочется отметить, как все нормальные люди, а не с пулей в башке.

– Вот и договорились, – хмыкнул капитан. – За работу, товарищи офицеры. И не забываем, что на нашем пути могут встретиться растяжки, мины, небольшие карательные отряды и прочие неожиданные вещи, включая полноценную засаду…

Маленький отряд воссоединился через несколько минут. Компактные фонари освещали примятости в траве. Терновский прополз по земле, потом поднялся на корточки, начал углубляться в лес. Остальные бесшумно следовали за ним, укрываясь за деревьями, напряженно вслушиваясь в звуки ночного леса. Замирали, когда ломалась ветка под напором ветерка, глухо ухала ночная птица, перелетала с ветки на ветку, шумно махая крыльями. «Эти парни далеко не лешие, – бормотал Терновский, припадая к земле. – Не сказать, что ступали след в след – попробуй наступи в такой темени. Но шли кучно, друг за дружкой, хорошо протоптали тропу». Растяжку обнаружили на пятой минуте и едва не вляпались в нее по самые уши!