до самого горизонта не было видно ни одного поселения, лишь местами возвышались над красной землёй валуны. У ближайшего такого камня мне удалось разглядеть двух прислонившихся к нему мужчин. Благо, шагать до него было не так далеко, однако, стопы моих голых ног болезненно ощущали каждую неровность и мелкие камушки. И когда я успела стать такой неженкой? Стараясь ступать осторожно, я подошла к беседующим. Они сидели ко мне спиной и поэтому не могли видеть моего приближения, и, по-видимому, не услышали шагов.

— Я не могу оставить тебя здесь одного, — услышала я голос Хоука.

— Ты знаешь, что мне все сложнее контролировать себя, — обречённым голосом отвечал ему Андерс. — Кто знает, что я могу натворить в следующий раз?

— Но кто-то должен присматривать за тобой и…

— Хоук, — перебил друга целитель, — прекрати, Справедливость и песня… Мне уже не помочь. Забирай девчонку, и уходите в Скайхолд. Инквизитор ждёт тебя.

— Андерс… — Хоук не нашел, что сказать. На лице его отразилось страдание, ему было больно, что он не может помочь другу.

Но мужчина в накидке с перьями не желал продолжать этот спор. Он вскочил с места и ринулся в сторону хилого домика, по дороге, то ли не заметив меня, то ли специально толкнув. Хоук хотел было последовать за ним, но, увидев меня, остановился.

— Ты слышала? — спросил он, сводя брови к переносице.

— Куда-то уезжаешь? — ответила я вопросом на вопрос, потирая ушибленное плечо.

— В Скайхолд. Один мой друг написал, что без моей помощи им не обойтись, — шумно выдохнув, он опять привалился к камню. Я опустилась рядом с ним и подобрала ноги под себя, прикрывая их подолом робы.

— Ты добрый, — на этих словах Хоук удивлённо распахнул глаза и повернул лицо ко мне. Я слегка рассмеялась — столь нелепо было выражение его лица — и поспешила объяснить: — Спешишь на помощь друзьям. И незнакомцам. Напоминаешь мне… Неважно, — хотела я сказать «меня», и что ничего хорошего из этого не выйдет, однако, что-то на дне его глаз заставило меня оборваться. Человек, сидящий сейчас передо мной, и так был похож на повидавшего виды старого бойца, хоть и был ещё молод. Поэтому, поднявшись на ноги, я поспешила сменить тему: — Как мне отблагодарить тебя и твоего друга за спасение моей драгоценной персоны?

— Ты, что, какая-нибудь важная особа? — с лёгкой улыбкой Хоук тоже встал и не спеша пошел к дому.

— Вы не поверите… — прозвучал мой уклончивый ответ.

***

Прошло два дня. Я уже прилично освоилась на этой планете. Хоук ввел меня в курс последних событий. Андерфелс стал бесплодной землёй из-за Мора. Он много рассказывал мне о Серых Стражах, которые как раз сражаются против него, и одним из которых был Андерс. Кстати, о нем, он же был уроженцем этих земель, но с самого детства жил в ферелденском Круге Магов — своеобразной школе, где неопытных детей учат контролировать их способности. Для себя я провела аналогию с Гриссомской академией. Но по факту это оказалась тюрьма, в которой храмовники неустанно следят за своими подопечными и чуть что сразу грозят магам усмирением. Не совсем поняла я, что это за ритуал, да и меня это никак не касается, ведь биотических… магический способностей у меня никогда не было. По словам Андерса, это самое ужасное, что может случиться с магом, поэтому он неоднократно пытался сбежать из Круга. Однажды ему всё-таки удалось, но он поплатился за свободу скверной в крови. Находясь на службе у Стражей, он встретил духа справедливости и пустил его в своё тело — дикость какая! Духи, Тень… Для меня оказалось слишком много странного в этом мире, хотя, расскажи я им о, например, азари, думаю, у них тоже пошла бы кругом голова.

Хоук мне поведал о Море, который заставил его семью стать беженцами и уплыть в Киркволл, где он и повстречал Андерса. На протяжении многих лет голос Справедливости становился все громче, подпитываемый ненавистью носителя, и в конце концов в один момент взял верх над разумом Андерса, заставив того установить самодельную бомбу в церкви и взорвать ее в знак протеста против давления храмовников на магов. Спустя какое-то время по всему Тедасу начали происходить восстания в Кругах. Хоук находился в эпицентре событий, заслужив ранее звание Защитника, и на его плечи возложили ответственность за происходящее. Но он предпочел сбежать и скрылся вместе с Андерсом в этой пустынной стране на краю мира.

Но это ещё не все. Древний магистр, которого по незнанию Хоук выпустил из тысячелетнего заточения, угрожает их миру. Зелёный свет, что я видела после приземления, оказался разрывом в Завесе, что отделяет мир от Тени, и через который сюда проникают духи и демоны. Такие появились по всему Тедасу после того, как этот самый магистр решил стать новым богом… Черт возьми, у меня разрывается голова от всей этой хрени. Мир, который я знала, рухнул, и я оказалась в каком-то мрачном фэнтези. Может я всё-таки умерла, и это мой ад?

Но Тедас оказался реальностью, и мне надо было научиться в нем выживать. К биотике… магии! у меня способностей нет, тогда что я умею? Стрелять, но пистолет на этой планете всего один, и тот без боезарядов. Сражаться при помощи омниклинка, но даже если его заменить обычным клинком, все равно ближний бой мне всегда с трудом давался. Остался только рукопашный бой, но против латников идти с голыми кулаками… Остановились на стрельбе. Когда Хоук отлучился в ближайшее поселение за продуктами, по возвращении он вручил мне старенький лук, который выменял там на мои ботинки (единственное, что уцелело тогда), вместе с сапогами из мягкой кожи.

Сказать, что стоило мне взять лук в руки и сразу начать попадать в цель, — это нагло солгать! В первую мою попытку траектория полета отклонилась сильно влево, и стрела чуть не угодила в ногу Хоука, который, к слову, стоял на приличном расстоянии от мишени. Дальше дело пошло лучше, и через пару дней муштры мне удалось-таки попасть в нужную точку. Руки ныли, пальцы кровоточили, и, кажется, я начала косить одним глазом, но результат меня удовлетворил. Натягивать тетиву — это вам не на курок жать. Хоть на физическую форму я никогда не жаловалась, а руки оказались слабоваты, а без тактического прицела я, прожженый снайпер, осталась как без глаз. Чувствовала себя, как после первой недели в Альянсе — все болело, а от стыда и ощущения собственной никчемности хотелось провалиться сквозь землю. Однако, тот душевный подъем, что