Адалин Ридвон

Эстос Вирон, как представился мужчина, пригласил меня в свой кабинет, посадил на стул, и сразу же отлучился.

Я сижу в полном одиночестве, слушая в тишине, как тикают старые настенные часы. Беспокойство всё больше одолевает меня. Кери сидит в коридоре одна и ждёт меня.

«С ней всё будет хорошо», — пытаюсь себя успокоить. Я не уйду отсюда, пока не добьюсь своего. Ради нашего же с ней блага.

Наконец за моей спиной распахивается дверь. Я мгновенно расправляю плечи и продолжаю сидеть на месте с идеально выпрямленной спиной и чувством полного достоинства, наблюдаю краем глаза, как мимо меня проходит законник. Он обходит стол. Только тут я смело поднимаю взгляд и непроизвольно стискиваю сумочку в своих пальцах на коленях. Оторопь проходит через всё тело.

Это совсем другой мужчина, — не тот, что меня принимал.

Я раскрываю губы, оборачиваюсь на дверь, а незнакомец безо всякого предупреждения и должного приветствия опускается в кресло и, не удостоив меня взглядом, раскрывает папку, которую принёс с собой.

— Итак, госпожа Адалин Ридвон? — читает моё имя, и я вижу, как шевелятся его губы. Сердце замирает. Владонях начинает покалывать. Всё тело покрывается волной жара. Не могу оторвать от них взгляд, никогда не видела таких губ: такой правильной формы, чувственных и красивых, с матовым блеском. Смотрю на него. Особое внимание обращаю на ровно очерченные гладкие скулы, прямой нос и росчерк тёмных бровей, на которые падает несколько тёмно-медных прядей, закрывая часть гладкого лба. Такая холёная ухоженность в сочетании с роскошной мужественностью создаёт впечатляющий колорит, не оставит равнодушной ни одну женщину с первого взгляда. И я не исключение.

Мужчина поднимает глаза и заинтересованно смотрит на меня.

— Почему вы молчите? Это ваше имя?

Моё имя? О чём он?

— Ясно, — мужчина терпеливо выдыхает и начинает снова говорить, изменяя тембр голоса на более глубокий и вкрадчивый. — Вы проделали большой путь, прежде чем попасть сюда, и наверняка вам не терпится побыстрее решить свои дела. Поэтому попрошу вас собраться и отвечать, когда я задаю вопросы.

— Да, — всё, что я могу выдавить из себя. Чувствую полную растерянность. — Но… меня принимал другой ваш законник, я…

— Вы теперь будете задавать глупые вопросы? Вам важно, кто будет вести дело или важно решить свою проблему?

Я сомкнула губы, проглатывая ком.

— Простите, — бормочу под нос.

Мужчина отрывает от меня взгляд и продолжает сосредоточенно листать содержимое папки. Я наблюдаю за ним, затаив дыхание, смотрю на его пальцы, на линию бровей и тёмные ресницы, и по телу вновь проходит неконтролируемое волнение. Эти пальцы, этот голос… мне знакомы… Кажется…

Сглатываю. Это он.

Сердце пропускает удар, потом бьётся где-то в горле, бешено колотится во всём теле сразу. Воздух начинает поступать с трудом, а перед глазами всё плывёт. Окружение исчезает, оставляя только ЕГО.

Нет. Нет. Нет. Не может этого быть!

Разум отказывается верить, но реальность не исчезает. Он продолжает сидеть на месте и изучать всю мою подноготную.

В животе непроизвольно все сжимается в тугой узел. Воспоминания обрушиваются лавиной, которую только усиливает уже знакомый аромат, исходящий от него. Аромат пепла, смешанный с грозовой свежестью. Неповторимый. Чужой. Мой взгляд перемещается от его рук до губ, шеи в открытом вороте белой рубашки. Это он. ОН! С каждым вдохом мне становится дурно. На лбу и ладонях проступает холодный пот, в то время как по спине растекается жар.

Господин законник снова поднимает глаза. Я совсем утопаю в их чёрной непроглядной глубине.

— Что с вами? — спрашивает. — Вам плохо? — в голосе считывается беспокойство.

Он быстро и грациозно поднимается с кресла, бросив бумаги, подхватывает графин с водой. В следующий раз, когда я приподнимаю веки, надо мной склоняется этот незнакомец со стаканом воды в руках.

— Пейте.

Он смотрит на меня, а я в этот миг понимаю, что пропадаю. Но следом меня охватывает слепая безрассудная паника.

Я беру стакан, судорожно делаю глоток, отворачивая своё лицо. Прячусь, отодвигаясь на край стула. Подальше от него. Слышу глухое хмыканье мужчины и уверенные шаги. Он возвращается на своё место. Я делаю ещё пару глотков, собираюсь с мыслями, но ничего не получается. Меня продолжает трясти.

«Как же так? Почему?!»

Мысли мечутся, как листва в порыве урагана. Я боюсь даже смотреть в его сторону. Он тоже меня узнал? Боже, пусть бы это было не так!

— Вам уже лучше? Можем продолжить? — интересуется сухо.

Я быстро киваю и снова припадаю к стакану. Незнакомец берёт моё заявление и начинает изучать. Я смыкаю с силой веки, жмурюсь. Боже, какой стыд! Мои щёки наверняка красноречиво горят, а взгляд затравлен. Нужно срочно прийти в чувства. Сделать вид, что я его никогда не видела в своей жизни и моя дочь не от него.

Снова бросаю взгляд, видя, как он хмурится, читая моё прошение. Но, в отличие от меня, он совершенно расслаблен и одновременно собран. Может, я всё-таки ошибаюсь? Нет, ошибки быть не может. Эти губы и пальцы я запомнила хорошо: пальцы одного-единственного мужчины, что касались меня. Хочу встать и уйти немедленно. Но тогда это точно будет странно. Боже, теперь он знает моё имя! Знает, кто я! Знает моё положение! Ужас охватывает меня с новой силой.

— Значит, вас выставили из дома? — задаёт вопрос и окончательно вводит меня в ступор.

— Почему решили именно сейчас подать прошение? — озвучивает следующий вопрос, а я его не могу понять его. Слышу этот тембр голоса, проникающий под кожу, он красивый, глубокий, пробирающий до мурашек.

— Дело в том, — начинаю я говорить, но язык не слушается, судорожно облизываю ставшими сухие губы, — что меня не было в столице долгое время.

— Подробнее, госпожа. Как долго вы отсутствовали?

Нет, только не это, я не могу признаться, а вдруг он всё поймёт?!

— Да, меня не было в столице около… трёх лет, — вру, но голос совсем не слушается. — Я приехала только вчера, хотела увидеться со своим отцом, но меня…

— Не пустили на порог?

Я киваю, опускаю веки.

Это позор, мой кошмар, встретить его после стольких лет именно здесь и рассказывать о себе такие подробности. Какое унижение! Почему именно сейчас? Выходит, он законник? Я о нём совсем ничего не знаю.

— Продолжайте, хотя я вас плохо понимаю, у вас что-то с дикцией?

Я раскрываю губы и тут же их смыкаю.

— Это мой дом, я хочу в нём жить, — растерянно смотрю перед собой, не в силах выдержать этот глубокий, смотрящий в самую душу взгляд, который считывает каждую мою эмоцию. — В общем, — я резко поднимаюсь, — дайте моё заявление… а хотя не нужно, оставьте, — прячу дрожащую руку. — Я знала, что это безнадёжное дело, мы действительно тратим зря время, извините, господин, всего доброго, — рассеянно тараторю я и разворачиваюсь на каблуках, направляясь к двери, чтобы уйти. Нет, скорее сбежать.