Нелепость ситуации поражает Костяна, он снова покрывается испариной, всё начинает чесаться: голова, спина. Как же без денег войти в метро? Упрашивать пыльную контролёршу? Она уже на него гавкнула. Удавится, но бесплатно не пропустит. Ещё ментов вызовет… Вспомнилось, как на пятый день рождения мама подарила Костяну рубль мелочью, он спрятал монетки в кармашек. Однажды мама встречалась с подружкой у метро, а маленький Костян копошился неподалёку в свежевскопанной клумбе. Ему пришла отличная идея зарыть клад. Костян выгреб монетки вместе с хлебными крошками и катышками шерсти и высыпал в ямку. Озираясь – не подглядывает ли кто? – заровнял ямку. Тут мама его поманила, и они вошли в метро. Мама попросила у Костяна пятачок. Знала, что он монетки с собой таскает. Костян гордо рассказал про клад, ожидая похвалы. Вместо этого мама обрушила на него град упрёков и обвинений в глупости. Оказалось, что она забыла кошелёк. Мама потребовала, чтобы Костян показал ей, где зарыты монетки. Он заревел и повёл её к клумбе… Тут-то и обнаружилась ужаснейшая вещь: клумб было несколько, и все они утраивались и расплывались от слёз. Волоча Костяна за руку, мама вошла в метро и еле упросила крикливую тётку в юбочном мундире пропустить их бесплатно. С тех пор Костян очень боится оказаться перед турникетом без денег.

Он принимается с новым усердием рыться в карманах пальто, джинсов, олимпийки. Рецепты, пропуск на работу, телефон, паспорт… Вот! Есть Бог на свете! Как же он раньше не заметил. Между страницами паспорта затаились два слипшихся новеньких червонца.

Лицо Костяна засияло счастьем. Он испытал ощущение настоящего чуда. Пустяковое чудо, но как приятно! Особенно в день рождения. Он даже посмотрел по сторонам, желая поделиться радостью с другими и снова встал в очередь.

– Без очереди не желаем пройти? – спросил мужчина с лицом оперного певца. – Скидка два рубля. – В руках у мужчины месячный проездной. Мужчина переманивает народ из длинной очереди в кассу и проводит через турникет за наличный расчёт. Предложение подходящее, но люди отворачиваются, боясь подвоха. Костян протягивает оперному пятнадцать рублей, тот принимает с лёгким поклоном. Когда Костян оказывается уже по другую сторону турникета, мужчина говорит:

– Я здесь каждый день с девяти до пяти. Обращайтесь. Всё честно, без обмана, мне моё имя дорого.

Костян спустился в переход. Два людских потока разделяют мраморные колонны. Один поток течёт под землю, другой – на поверхность. К одной из колонн прислонился молодой парень. Моложе Костяна лет на пять. Белобрысый такой и без рук. Вообще нет у парня рук. Ни правой, ни левой. По плечо.

Костян, не сбавляя хода, читает какие-то слова на фанерке, висящей у парня на шее. Просьба помочь на протезы. Парень будто стоит на берегу бурной речки из идущих. Возле него люди даже ускоряются. Неприятный он. Культи отталкивающие, как старушечьи сиськи. Костян суёт руку в карман, нащупывает десятку… Стоп. Он уже проскочил мимо парня. Возвращаться глупо. Костян делает ещё пару шагов и… поворачивает.

Он видит мальчика, которого сначала не заметил. Совсем еще мелкий, со школьным рюкзачком за спиной. Стоит напротив безрукого, внимательно разглядывает его и хрустит чипсами.

Костян кладёт банкноту в сумочку у ног калеки.

– Желаю вам здоровья, – тихо говорит парень.

– И вам тоже, – комкается Костян и ловит взгляд любознательного школьника. В глазах ребёнка ничего нет, но Костяну кажется, что мальчик посмеивается над его неловким ответом.

«Сглупил я… здоровья пожелал… Вот бред, ничего умнее не придумал! – сокрушается Костян. – Удачи бы пожелал, а то здоровья! Он обиделся, небось. Решил, что насмешка. Какое тут здоровье, когда рук нет… Ну и дебил же я… Хоть пойти и извиниться… Нет, этот мелкий смеяться станет… Ой, а денег-то у меня больше нет. Теперь совсем нет! Блин! Я же рассчитывал до ОВИРа на маршрутке доехать».

Из громкоговорителей на эскалаторе звучит тревожный мужской голос: «В целях пресечения нарушений правопорядка сообщайте о скоплении подозрительных личностей, попрошайках и лицах в пачкающей одежде»… Про безрукого надо сообщать или нет? Костян рассматривает наклейки на лампах, факелами торчащих между механическими лестницами. «Готическая вечеринка»… «Панки в городе»… «Остановим исламизацию России! Смерть…». Часть наклейки сорвана, и, кого должна постичь смерть, москвичи и гости столицы должны догадаться сами. Мужской голос становится восторженным и с выражением читает стихотворение про солнечный зимний денёк, покрытые инеем берёзовые веточки и снежок, хрустящий под ногами.

В вагоне Костян подвешивает себя за руку к поручню и, скучая, рассматривает рекламу какой-то книжки. Слоган гласит: «Как обрести истинную церковь, двухэтапная гибель Америки, Россия – последнее пристанище Бога на Земле»… На следующей станции в дверь заглядывает старушонка потерянного вида.

– Я на этом поезде проеду до станции… – Старушка смотрит в скомканную бумажку, читает: – «Новая Слободская»?.. – и поднимает глаза на мужика, стоящего к ней ближе всех. Тот бурчит что-то неопределённое, остальные молчат. Старушка мнёт в пальцах бумажку с адресом. Костян молчит вместе со всеми, старушка, как назло, больше никого не спрашивает, а как-то невнятно озирается. Вот кошёлка! Костян собрался уже сказать старушке, что ей надо проехать одну остановку, затем пересесть и проехать ещё одну, и станция называется «Новослободская», но двери захлопываются, и поезд отъезжает.

Так всегда, только решаешься стряхнуть с себя это городское оцепенение, безразличие к происходящему рядом, и – на тебе, поздно. Костян успокаивает себя тем, что спросили не его, что он, в принципе, может вообще не париться. Сама виновата, название станции правильно произнести не может, да ещё и выбрала идиота неместного, который грода не знает… Только теперь Костян обращает внимание на план метрополитена, перечёркнутый свастикой. Свастика нарисована чёрным маркером, линии слабые, блекловатые, нажим плохой, спешил автор. Костян рассматривает чёрный знак, наползший на цветные линии московских подземных линий. Ему начинает казаться, что и цветные линии сплетаются не просто так, а со смыслом, образуют другой магический символ. Мы ездим по этому лабиринту целыми жизнями, переходим с красной ветки на зелёную, с зелёной на жёлтую и нет выхода. Мы подчинены власти этого знака. Свастику сотрут уборщицы, а этот знак никуда не денется…

От метро Костян тащится на своих двоих. Хлюпает носом. Сильно течёт, а салфетки нет. Утирается рукой. Течёт. Втягивает изо всех сил. Чувствует солёное во рту, смотрит на руку… Бурые полосы на тыльной стороне ладони. Кровь! Приехали. Кровь из носа прямо на улице! Некрасиво…

Задрав голову и прикрыв ладонью нос, Костян останавливается у столба. Щекочущая капля стекла за рукав. Что делать? В таком виде только паспорт получать… Пока он переживал, кровотечение прекратилось. Наверное, от мороза. Костян увидел фотолабораторию и заглянул внутрь. Здесь должно быть зеркало.

Нос оказался испачкан не сильно, Костян потёр послюнявленным пальцем возле ноздри, поскрёб ногтём. Улыбнулся своему отражению. Теперь и за паспортом можно.