Впрочем, удивило меня не то, что блондин оказался зазывалой, сосватавшим мне женщину в качестве водителя-грузчика, а то, что женщина эта – Татьяна Борисовна, мать моей подруги детства Наташки. Сама Татьяна Борисовна, судя по всему, меня не узнала, всё-таки лет десять прошло с нашей последней встречи. И вообще, у меня со старыми знакомыми всегда так, я их узнаю, они меня нет. Наверное, меняюсь сильно.

Подкатил тележку в указанном направлении. Не успел подъехать, как новенькая «Лада» десятой, пацанской, модели, лихо подрулила к бордюру задним ходом. Дверь с тёмным стеклом распахнулась и показалась Татьяна Борисовна.

– Так, помогай мне! – Она деловито подхватила верхнюю коробку с одной стороны, я с другой, и мы взгромоздили её на багажник, привинченный к крыше «десятки». То же самое проделали и со второй коробкой. Далее Татьяна Борисовна принялась перебрасывать туда-сюда верёвку с заготовленными петлями, крепко-накрепко приматывая поклажу. Я только поспевал ловить то один, то другой конец верёвки и натягивать, пока Татьяна Борисовна не подойдёт и не завяжет узел. В общем, баба из кожи вон лезла, чтобы держать марку бывалого водилы.

Покончив с погрузкой, я сел на заднее сиденье.

– Пересядь вперёд… пожалуйста… будешь дорогу показывать.

Спорить не стал, понимая, что баба нервничает. Думает, что я ей глотку перережу и тачку отберу. Такое бывает, мне один таксист показывал шрам от уха до уха. Подвёз двоих за сотню, а те вместо сотни чуть ему голову не отрезали и всю выручку забрали. Пятьсот рублей.

Раньше Татьяна Борисовна посмелее была. Сколько раз её бандиты пытали, электрические провода в зад засовывали, утюги к пяткам прикладывали, чтобы деньги отдала. Ей всегда удавалось выкрутиться, а про пытки рассказывала с удовольствием. Да и сама была не промах. Однажды её из «мерседеса» выкинули, угнать хотели. Дело на Тверской было, около первого в стране мужского стрип-клуба, в котором она только что парня сняла. Так вот, парень от испуга не мог голову от асфальта поднять, а она вытащила из сумочки пистолет Макарова, расставила ноги и прицельно обстреляла собственный «мерс», на котором угонщики собрались было отчалить. Один оказался тяжело ранен, другой сбежал. Неплохой результат для выпившей дамочки в шляпе с бумажными розами.

Когда мы рванули в сторону шоссе, небо над близстоящими гипермаркетами и линиями электропередачи уже засветилось сиренево-розовым.

– Значит, двадцатый километр? – уточнила Татьяна Борисовна.

– Ага, и метров двести вправо. Я покажу.

– Разберусь, – сурово отрезала Татьяна Борисовна и всунула диск в проигрыватель. Голос женщины с нелёгкой судьбой запел про любовь между путаной и вором. Я искоса поглядывал на шоферессу. Точно она. Татьяна Борисовна. Тётя Таня. Не притворяется, в самом деле меня не узнаёт. Руль держит уверенно, на руках перчатки без пальцев, какие бывают у автогонщиков. Педали жмёт пляжными босоножками на высокой платформе пробкового дерева. Педикюр яркий. Ноги и видавший виды зад облегают светлые джинсы, верхняя часть тела обтянута белым топом со шнуровкой, из-под которой выпирают бока, как колбаса из-под ниток, обматывающих кожуру. На шее, в ушах и на пальцах яркое турецкое золото, дешёвка, но много. Кожа загорелая, волосы выбелены, макияж с упором на синие тени.

Другие автомобили зажгли красные габаритные огни. Щурюсь. Огни сливаются в долгие скачущие полосы.

– Вот здесь надо повернуть, – бросаю я, видя, что мы того и гляди проскочим нужный съезд на шоссе.

– Я знаю, как ехать!

– Я тоже знаю.

– Не волнуйся! Так быстрее…

Упорная баба, вместо того чтобы послушать меня, прёт напролом через закрывающийся строительный рынок, мимо машущих нам сторожей. Татьяна Борисовна решает довериться мне, лишь когда мы оказываемся в тупике между грузовиками с кирпичом. С трудом отыскав выезд и упросив сторожа отпереть ворота, выбираемся на нужную дорогу.

Я с детского сада дружил с Наташкой. Жили в одном дворе. Тогда про Татьяну говорили, что она работает проституткой в гостинице «Интурист». Так оно и было. Наташку она родила по залёту, от какого-то музыканта. Наверное, поэтому у той был абсолютный слух и страсть к музыке. С появлением в стране свободной экономики Татьяна Борисовна активно включилась в торговлю автомобильными запчастями. Деньги полились бурным потоком. Дворовые бабки шушукались, что запчасти берутся из разобранных краденых машин, а ещё Татьяна участвует в наркотрафике, крышевании проституток и бог знает в чём ещё. Судя по всему, это было только частью правды.

Сначала тётя Таня купила соседнюю квартиру у алкоголика, дяди Гены. Заплатила в разы меньше рыночной цены, и больше дядю Гену никто не видел. Следом за этим тётя Таня выкупила все квартиры на этаже и ещё одну снизу. После чего, вопреки протестам соседей, устроила у себя бассейн. Мы с Наташкой часто в нём бултыхались. Наташка, надо сказать, держалась молодцом. Свалившееся на голову богатство не испортило её ни капельки, по крайней мере, её отношение ко мне не изменилось. Мы так же дружили, как и в детстве, так же проводили много времени вместе, так же рассказывали друг другу о своих успехах и неудачах. Однажды, напившись во дворе палёного «Букета Молдавии», мы начали целоваться, но дальше этого дело не пошло. Несмотря на выпитый литр шестнадцатиградусного пойла, мы как-то вдруг поняли, что не стоит пускаться в сексуальные отношения. От секса бывают взаимные претензии и напряги, дружба надёжнее.

Татьяна Борисовна рано начала упрекать Наташку в том, что та не работает и страсти к деньгам не испытывает. То есть транжирит направо и налево, но вот сама раздобыть не хочет.

– Я в твоём возрасте уже два года как пиздой торговала, а ты вся в отца, никакого толку! – Эта фраза впервые была произнесена в качестве тоста на шестнадцатый Наташкин день рождения.

Наташка очень любила музыку. Сама себе училку нашла по фортепьяно, играть научилась, на концерты постоянно ходила и меня с собой таскала. Помню, мы оказались на каком-то концерте или на опере в большом театре. В смысле не в Большом, а просто во вместительном, а может, это и Большой был. Мы тогда впервые галлюциногенные грибы попробовали.

Взяв комок стодолларовых банкнот из спортивной сумки под кроватью Татьяны Борисовны, мы направились во двор. С зеркального столика в прихожей Наташка прихватила ключи от машины. От какой именно, она точно не знала, во дворе стояло несколько разнообразных тачек, принадлежащих тёте Тане. Выйдя из подъезда, Наташка нажала на кнопку сигнализации и, определив по писку, что открылся Porsche Carrera, пошла к нему. Я следом. «Порш» – машина сама по себе роскошная, а в те годы это была мечта из другой реальности. Это был символ всего самого прекрасного на свете. Нам с Наташкой не исполнилось и восемнадцати, а «порш» у нас уже был. Точнее, у неё. Но ведь мы были типа как брат и сестра.

Забрав грибы у Макса, кудрявого хиппи, студента архитектурного института, мы подъехали к театру. С момента дегустации прошло уже минут сорок, но ничего сверхъестественного с нами не происходило. Решив, что Макс подсунул фуфло, мы дожрали оставшиеся грибы, вопреки его предупреждениям о том, что продукт предназначен для опытных едоков, а нам купленного хватит раза на три-четыре, и уселись в одном из первых рядов партера. Тут-то и стало ясно, что Макс человек порядочный.