— Единственный человек, который, надевая драные джинсы, увешанные побрякушками, не выглядит при этом дешевым пижоном, — с уважением сказал Миша.

— И даже в этих любимых им кошмарных костюмах в стиле двадцатых годов, — кивнула Вера, — любой другой был бы похож на клоуна.

— А мне больше всего Джонни нравится в образе рок-звезды, — включилась я, — все эти килограммы украшений, перстни с черепами, клетчатые рубашки, повязанные на пояс, платок, повязанный как браслет…

— И кожаный напульсник! Ммммм… — почти стонала Маринка.

— А я просто кончаю при виде его пиратской повязки на волосах! — подхватила Ксения.

— Жаль только, что ему нравятся эти худосочные девушки-гамен. — Ульяна со вздохом поправила бретельку.

— И грубые потертые нечищеные ботинки, — подал голос Женя.

Мы замолчали и вернулись в реальность.

— Н-да, в общем, в стиле гранж хорошо выглядит только один человек в мире — Джонни Депп, — резюмировала я.

— Действительно, они что там, совсем идеи порастеряли?! — вновь заголосила Маринка.

Елена шикнула на нее и обернулась к дверям. Стоя на пороге, Артем внимательно осматривал опечаленную редакцию.

— По какому поводу траур? — спросил наш редакционный директор.

Маринка всхлипнула:

— В моду снова вернулся гранж!

— Творческие люди… — попыталась объяснить Елена.

— Ааааа, понятно, — ответил Артем и ретировался.

— Мы-то — творческие люди, — с нажимом произнес Миша.

Елена вздернула подбородок. Миша потянулся за ежедневником. И тут на столе ответсека с интонациями миротворца забренчал телефон.

— Коллеги, на ковер!

Вся редакция билась в истерике. Н-да, давненько я такого не видела. Конечно, основной причиной являлись тенденции на ближайшие осень-зиму, но беда никогда не приходит одна. Короче, на носу НАША премия. Вроде ничего особенного — каждый год вручаем, но народ пришел в жуткий ажиотаж!

Женя поставил весь город на уши в поисках смокинга. Приталенного, с широкими атласными лацканами и четкой линией плеча.

— Зачем тебе смокинг? Ты что, официант? — спросила я его, прослушав телефонный разговор с пятым бутиком мужской одежды.

Женя посмотрел на меня свысока:

— Ты ничего не понимаешь! У нас же dress-code!

Да уж, на этот раз Лариса решила повыделываться и dress-code в приглашениях действительно обрисовали подробно: глубокий вечерний стиль, бриллианты, лаковые штиблеты. А если учесть, что за окном не май месяц, то я слабо представляла «глубокий вечерний стиль» среди московской грязи, которую почему-то принято называть снегом. И, если посторонние гости еще могут заявиться в джинсах и унтах, то сотрудники редакции должны следовать высочайше предписанным правилам.

Но истерия — вещь заразная, и я тоже не на шутку озаботилась поисками наряда для церемонии вручения НАШЕЙ премии. А задача это серьезная. Местная погода и природа исключают волочащиеся по земле подолы, и в то же время не хотелось приходить в чуть приукрашенном маленьком черном платье. Хотелось показать фигуру, но зимние сквозняки исключают чересчур глубокие декольте. И аксессуары нужно подобрать такие, чтобы безболезненно добежать от дома до такси и от такси к входу филиала Большого театра, который наш туманный издатель скрепя сердце разрешил арендовать (при значительной поддержке алкогольного и сигаретного спонсоров премии).

— Если нет возможности выкроить время для подготовки к выходу в свет, то нужно всегда быть готовой. Вот и весь фокус! — поучала меня Ульяна, поправляя на бедрах атласное платье-футляр. Красного цвета.

— Перестань нести ахинею! — оборвала ее Ася. — У тебя своя работа, у нас своя, — и развернулась ко мне: — У тебя все равно нет времени на поиски чего-то эдакого. И не надо! Весь фокус в том, чтобы прическа, макияж и маникюр были в идеальном состоянии. Ничто так не портит образ, как сальные, собранные в хвостик волосы и облезлый лак на ногтях.

— И не забудь про аксессуары, — подала голос Маринка, примеряя босоножки Jimmy Choo, взятые в бутике якобы для фотосессии. — Даже самое простенькое платье будет смотреться чудесно, если ты дополнишь его сумкой и туфлями из последней коллекции.

— Спасибо, Марина, — язвительно отозвалась я, — а то я не знала! Я, между прочим, правила твою последнюю статью. Ася, весь фокус в том, чтобы найти время. А я к парикмахеру не могу попасть уже полгода!

— Для этого и нужны фокусники, — хитро улыбнулась Ася, — ты каких мастеров предпочитаешь, геев или так?

— Я предпочитаю понятливых и беспонтовых.

— С беспонтовыми сложно, — задумалась Ася, — но возможно, — и она начала лихорадочно листать свой ежедневник.

— Я надеюсь, это будет услуга для редакции? — заглядывая ей через плечо, на всякий случай уточнила я.

— Обижаешь! — подал голос Женя. — Если уж парикмахеру платить, то зачем работать в нашем сумасшедшем доме? Жаль, не могу с тобой пойти, — он печально указал на разбросанные по столу визитки, — я еще не нашел смокинг своей мечты.

— А я — ассистента своей мечты, — пробурчала Ася, набирая телефонный номер. — Але, Эдик? Привет, милый! Мне нужна твоя помощь. Да-да, из редакции. Девочке нужна прическа, ну и там по мелочи — маникюр-педикюр-солярий-массаж… ты получил приглашение на НАШУ премию? Чудесно! Увидимся. Да-да, девочка скажет, что от меня.

— Спасибо за «девочку», — ввернула я.

— Ну не мальчик же, — рассеянно ответила Ася, записывая для меня пароли и явки. — Пойдешь вот по этому адресу, спросишь Эдуарда, скажешь, что от меня. Эдик не то чтобы совсем беспонтовый, но понятливый.

Эдик встретил меня с распростертыми объятиями и, провожая к креслу, с придыханием вспоминал, как возвращал волосам Ларисы природный цвет. Я уточню, природный — всего лишь означает ближе к реальности.

— Ну, что тут у нас? — усадив меня в кресло, огромное, как в бизнес-классе «Lufthansa», спросил Эдик.

— Волосы, — кротко ответила я.

— Отращиваете? — любезно уточнил Эдик.

— Они как-то сами… отрастают.

— А как вы относитесь к короткой стрижке?

— Смотря какой, — заосторожничала я.

— Модной!

— Мода — моя профессия! — парировала я.

— Вот и чудненько. Люсенька! — позвал он ассистентку и тут же спохватился: — Ах, что же это я? Вы же наш почетный гость! Прошу к раковине.

У раковины было так же удобно, как и у зеркала. Через двадцать минут, вымыв волосы всеми видами шампуней, существующими в природе, Эдик вернул меня в самолетное кресло.

— Каре — слишком скучно, сэссон — банально, боб — после Викки Бекхэм носят даже в колхозах, — бормотал Эдик, перебирая мои волосы то так, то эдак.