Время! На все нужно время! И всепрощение, умоляющим тоном не перестает напоминать мне мама. Вроде я честно стараюсь, не ропщу, терпеливо жду. Может, я совсем даже не случайно выбрала для свадьбы ту песню? И мне действительно нужно поверить в Питера хотя бы чуть-чуть? Стоит прислушаться к этому совету.

Наша галерея находится в Челси, на Двенадцатой улице. Мы подъехали на место, когда солнце только-только спряталось за крыши небоскребов. Естественно, мы опоздали, все из-за пробок на дорогах Вест-Сайда. У входа уже собралась целая толпа жаждущих поприветствовать меня. Все чужие лица и одновременно знакомые, если судить по тем фотографиям, которые я изучала, лежа в больнице. Что ж, такой теплый прием вполне предсказуем. Неожиданностью стал наплыв фото- и телерепортеров, которые заполонили все свободное пространство перед входом.

Но Андерсон легко рассек толпу и, подойдя к такси, открыл дверцу, помогая мне выбраться. Мы обнялись, прильнули друг к другу своими обновленными и почти исцеленными телами.

– Эта девушка спасла мне жизнь! – восклицает он во весь голос и на какое-то мгновение утыкается подбородком в мое плечо.

Как же я рада его видеть! – думаю я. Хотя с момента нашей последней встречи прошло всего лишь несколько дней.

– Пошли! – командует он, разжимая объятия, видно, заметив, что глаза мои от испуга стали большими, как блюдца. – Не обращайте внимания на толпу.

Конечно, надо привыкать к публичности. В конце концов, у меня за спиной уже портрет на обложке глянцевого журнала, передача из трех частей, которую подготовил обо мне Джейми и которую транслировало местное телевидение в Айове. А сейчас вот в перспективе маячит участие в еще одной телевизионной передаче под названием «Портреты американцев». И Рори меня заранее предупредила, что на входе в галерею собралось огромное множество телевизионщиков, представители самых разных каналов. Но все равно за время, проведенное в больнице, да и здесь, уже дома, я настолько привыкла к одиночеству, что этот внезапный переход от анонимного существования к публичности вызывает почти панический страх. На какое-то мгновение я почувствовала себя императрицей, с которой внезапно сорвали все ее одежды. Впрочем, не только с меня – со всех нас, кто принимает участие в этом действе. Но Андерсон держался уверенно. Сразу видно, ему не привыкать общаться с пишущей и снимающей братией.

– Никаких заявлений для прессы! – тут же бросил он в толпу и, осторожно взяв меня под локоть, ведет ко входу.

– Это правда, что память постепенно к вам возвращается? – выкрикнула мне вслед какая-то молодая женщина-репортер с диктофоном в руке.

– Кто знает? – ответила я вопросом на вопрос, слишком резко повернув голову назад, отчего волна боли прокатилась по позвоночнику. В самом деле! Кто знает, вернулась ко мне память или нет?

– Мы получили информацию из своих источников, что память к вам вернулась, – не унималась репортерша. И улыбнулась мне такой улыбкой, будто этим своим сообщением она облагодетельствовала меня по гроб жизни.

– Вперед! Больше никаких разговоров! – снова приказным тоном говорит мне Андерсон. А я размышляю над последними словами женщины. Ничего себе! «Из своих источников»! И кто же это, интересно бы знать, из моего ближайшего окружения позиционирует себя в качестве источника? По всему получается, что отныне моя личная жизнь открыта для всеобщего обозрения. Причем на нелегальных началах, без согласия на то с моей стороны.

Андерсон поворачивается в сторону шустрой корреспондентки и, пока я продолжаю обдумывать услышанное, стремительно подходит к ней, почти к самому микрофону.

– Послушай меня, Пейдж! Отстань от нее! Отстань! Кому говорю! Она не обязана отвечать на все ваши вопросы! Ясно?

В два прыжка он возвращается ко мне. Я склоняю голову чуть набок, пытаясь оценить масштаб неловкости возникшей ситуации. Море папарацци, гости, собравшиеся на вечер в мою честь, и Андерсон, по-видимому, после всего случившегося уже успевший перебраться из списка актеров категории B в высшую категорию А, который бросился, как лев, на мою защиту.

– Рада видеть тебя, Андерсон! – весело кричит ему в ответ журналистка.

– Вы ее знаете? – спрашиваю я, когда он снова берет меня за локоть.

– Пересекались когда-то! – коротко роняет он, не сообщая деталей. И я довольствуюсь тем, что услышала.

– Стоит ли мне обеспокоиться тем, что у них появились свои источники информации обо мне? – задаю я свой следующий вопрос.

– Не стоит! – улыбается он. – Это лишь свидетельствует о том, что вы для них важная персона. Очень важная! Иначе они бы не стали обзаводиться такими источниками.

– Ха-ха-ха! – вымученно улыбаюсь я в ответ.

– Нет! Честно! Я ведь сам через все это проходил когда-то. Еще до того как… Понимаю, как все это неприятно! И разве я мог в этой ситуации не прийти на помощь к девушке, которая спасла мне жизнь?

Он открывает входную дверь и осторожно придерживает ее, пока я захожу внутрь. На какое-то время мы оба замолкаем. Стоим у двери и разглядываем поле боя, раскинувшееся перед нами. Последний миг тишины и покоя перед тем, как толпа возьмет нас в оборот и поглотит целиком.

– Оставайтесь рядом! – прошу я его. – Кто знает, с какими намерениями явились сюда все эти люди? Во всяком случае, добрая половина из них.

Андерсон еще крепче сжимает мой локоть.

– Не бойтесь! Я не отойду от вас ни на шаг!

* * *

Поначалу идея устроить вечер меня даже воодушевила. Новая Нелл согласилась с этим предложением семьи немедленно. И техно-музыка! Техно-музыка, встретившая меня у входа, тоже устроила, в умеренных дозах, конечно, но записи звучат с подобающей громкостью, достаточной для того, чтобы вдохнуть нужную энергию в само мероприятие. Но при этом достаточно тихо, что позволяет мне расслышать каждое слово, когда гости, которые подходят ко мне по очереди, чтобы поздороваться, называют себя или знакомятся повторно. Иногда, правда, возникают неловкие паузы. Не мешало бы всем приглашенным иметь при себе нечто вроде визитки, думаю я. Назвались бы, а потом сунули ее в руки той, кого они называют своим лучшим другом, и кто, избегнув верной гибели, потеряла в результате свою память.

Но в целом все очень неплохо. Душевная такая атмосфера! Воспользовавшись тем, что от меня отходит очередная порция гостей, на сей раз это мои бывшие однокурсницы по университету, Рори приносит мне стакан содовой. Лица всех этих женщин мне знакомы по фотографиям, запечатлевшим наши физиономии на многочисленных вечеринках в кампусе. Вот мы все вместе, одной кампанией, сидим, сдвинув кружки с пивом, и гогочем во все горло. Лица лоснятся от пота, бретельки лифчиков свисают из-под маек, словом, нам весело. И сегодня все они душили меня в своих объятиях, гладили по спине, и каждая извлекала из кармана или из сумочки свой смартфон для того, чтобы забить в его память наиболее удобную дату для следующей нашей встречи. Почему бы всем нам не собраться и не устроить настоящий девичник? Когда-то мы наверняка так и делали, особенно если съезжались в одном месте в одно и то же время. Правда, по словам Саманты, такое случалось нечасто.