Вот поэтому я и не читаю газеты. Обычно не читаю. Я знаю, что все это происходит, но не хочу об этом думать. Не хочу думать о том, что Джастин и Кейти живут в районе, где поножовщиной никого не удивишь.

Бывший игрок Премьер-лиги задержан в Ислингтоне за вождение в нетрезвом состоянии. Он признает свою вину.

Кошмарное нападение на восьмидесятичетырехлетнюю пенсионерку в Энфилде.

Я смотрю на фотографию Маргарет Прайс, старушки, которая вышла за пенсией и так и не вернулась домой. На сайте я ищу информацию о Тане Бекетт. В одной из статей упоминается страница на «Фейсбуке», созданная в память о девушке: «Таня Бекетт, покойся с миром». На странице — эмоциональные записи ее друзей и родственников. В некоторых постах имя Тани выделено, и я понимаю, что это ссылка на ее страницу на «Фейсбуке». Не раздумывая, я кликаю на ее имя и невольно охаю, видя ее последние записи.

«Осталось 135 дней!» — это она написала утром перед смертью.

Сто тридцать пять дней до чего?

Ответ содержится несколькими записями ниже: «Может, это выбрать, девочки?» К посту прикреплен снимок, сделанный с мобильного телефона, — я вижу уровень заряда батареи наверху. На снимке — платье для подружки невесты, которое можно всего за пару кликов купить в Интернете. Под постом — хэштеги трех имен.

Таня Бекетт умерла за сто тридцать пять дней до своей свадьбы.

Я смотрю на список друзей Тани на «Фейсбуке»: совершенно одинаковые с виду девчонки, все блондинки с белозубыми улыбками. Мое внимание привлекает страница женщины постарше — с той же фамилией.

У Элисон Бекетт тоже открытый профиль, как и у Тани, и, едва взглянув на ее фотографию, я понимаю, что это ее мама. Ее последняя запись — два дня назад:

Еще один ангел отправился на небеса. Покойся с миром, моя милая доченька. Да будет земля тебе пухом.

Я закрываю «Фейсбук», чувствуя, что сую нос не в свое дело. Думаю о Тане и Элисон: как они вместе планировали свадьбу, выбирали платье, составляли список гостей. Представляю себе Элисон: как она сидела дома на бордовом диване, что у нее на аватарке, как зазвонил телефон, она взяла трубку и выслушала слова полицейского, но ничего не поняла. Только не ее доченька, только не Таня. Сердце у меня сжимается от боли, по щекам текут слезы, и я не знаю, плачу из-за девочки, которую никогда не видела, или потому, что мне так легко представить себе на ее месте свою дочь.

Я замечаю визитную карточку, прикрепленную скрепкой к моей записной книжке: «Констебль Келли Свифт, Британская транспортная полиция».

По крайней мере она меня выслушала.

Я сморкаюсь. Глубоко вздыхаю. Беру трубку.

— Констебль Свифт.

Я слышу шум машин в трубке, вой сирены «скорой помощи».

— Это Зоуи Уолкер. По поводу объявлений в «Лондон газетт», помните?

— Да, помню. К сожалению, мне не удалось выяснить ничего нового, но…

— Зато мне удалось, — перебиваю ее я. — Одну женщину, чья фотография была в таком же объявлении, убили. И, похоже, всем плевать, кто будет следующим.

— Мне не плевать, — помолчав, отвечает Свифт. — Расскажите все, что знаете.

Только в полдень Келли удалось вернуться в участок и узнать номер телефона Ника Рампелло, инспектора уголовной полиции, который значился старшим следователем по делу Тани Бекетт. Вначале ее переключили на горячую линию, созданную для представителей общественности, которые могли представить какую-то информацию об убийстве Бекетт.

— Если вы расскажете мне подробности, я позабочусь о том, чтобы их передали следственной группе, — сказала оператор горячей линии, и по ее скучающему тону Келли поняла, что звонков поступает слишком много.

— Мне бы хотелось поговорить с инспектором Рампелло лично, если это возможно. Я констебль Британской транспортной полиции. Я полагаю, что одно из наших дел может быть связано с его расследованием.

Келли скрестила пальцы. По сути, она не лгала. Зоуи Уолкер сама обратилась к ней, а имя Свифт по-прежнему значилось в отчете по делу Кэтрин Таннинг. Ее имя — ее работа.

— Я соединю вас со следственной группой.

Телефон все звонил и звонил. Келли уже думала сдаться, когда трубку взяла какая-то женщина, запыхавшаяся, будто только что бежала по лестнице.

— Уголовная полиция Северо-Западного Лондона, отдел убийств.

— Я могу поговорить с инспектором Рампелло?

— Секундочку, я проверю, на месте ли он. Что ему передать? — Женщина говорила выразительно и четко, словно диктор Би-би-си.

Интересно, чем же она занимается в группе, подумала Келли. Она мало работала с отделом убийств — хотя такой был и в Британской транспортной полиции, дел у них было куда меньше, чем у Скотленд-Ярда, и Свифт с ними не сотрудничала. Она сообщила женщине свое имя и номер значка и стала ждать, когда ее соединят.

— Рампелло.

«Этот уж точно не говорит, как диктор Би-би-си», — подумала Келли. В речи Ника Рампелло явственно слышался лондонский акцент. Мужчина говорил быстро и резковато. Свифт обнаружила, что запинается, растерявшись от такого напора, и поняла, что в лучшем случае может показаться, будто она ведет себя непрофессионально, в худшем — что она некомпетентна.

— Где вы работаете, как вы сказали? — перебил Рампелло, не дослушав объяснения Келли.

— В Британской транспортной полиции, сэр. Сейчас я прикреплена к Центральной линии. Неделю назад я занималась расследованием кражи в метро и полагаю, что она связана с убийством Тани Бекетт. Я надеялась подойти к вам и поговорить об этом.

— При всем уважении, констебль… — Рампелло произнес эту фразу с вопросительной интонацией, словно уточняя должность Келли.

— Свифт. Келли Свифт.

— При всем уважении, констебль Свифт, мы ведем расследование убийства, а не мелкой кражи. Таня Бекетт даже не приближалась к Центральной линии в ночь убийства, и все указывает на то, что речь идет о единичном случае.

— Я полагаю, эти преступления связаны, сэр, — уверенно заявила Келли. Куда увереннее, чем было на самом деле. Она приготовилась к резкой отповеди Рампелло, но тот — к ее облегчению — не стал пререкаться по поводу ее дерзости.

— У вас есть копия вашего дела?

— Да, я…

— Отправьте ее в следственную группу, и мы разберемся.

Да он, должно быть, шутит.

— Сэр, насколько мне известно, фотография жертвы была напечатана в рубрике объявлений в «Лондон газетт». Это так?

Рампелло помолчал.

— Эту информацию мы не разглашали. Как вы узнали?

— Мне сообщила связавшаяся со мной свидетельница. Также она увидела фотографию жертвы той кражи в другом выпуске «Лондон газетт». И та же свидетельница считает, что и ее фотографию напечатали в той же газете.