Мне просто нравится смотреть, как ты тренируешься. Когда-то мы тренировались вместе.

У Дзирта перехватило дыхание. Разумеется, он помнил те давно ушедшие дни, когда они учились сражаться плечом к плечу, в полной гармонии. Такие прекрасные дни…

Или это очередная ложь?

– Мне следовало подождать… – начала она.

– Нет, – перебил ее Дзирт. – Нет, я все равно уже закончил. Мне следовало сказать тебе, куда иду, но я не хотел тебя будить.

Кэтти-бри внимательно посмотрела на него, но промолчала. Они уже вошли на территорию комплекса, пересекли тронный зал и свернули в коридор, ведущий к их жилищу, когда Дзирт добавил: – Мне не стоило уходить тайком.

Женщина посмотрела на него искоса, и недоверие, промелькнувшее в ее взгляде, дало ему понять, что извинения напрасны, хотя на самом деле он не знал толком, за что извиняется, да и она тоже не просила его об этом. Она видела, что ему не по себе, и Дзирту пришло в голову, что, если она догадается о противоречивых эмоциях, одолевающих его, он окажется в опасности.

Они молча вошли в комнату, и Дзирт двинулся прямо к стойке для оружия, но помедлил – рука его застыла возле пряжки на поясе, той самой, что выковала для него Кэтти-бри.

«Теперь, если мне понадобятся огненные стрелы, лук не появится», – подумал он.

– Я должна вернуться в Лускан, – произнесла женщина у него за спиной.

Воин обернулся и удивленно посмотрел на нее.

– Мы почти все подготовили, чтобы ненадолго освободить Предвечного, – объяснила Кэтти-бри. – Мне нужно отправиться в Лускан и убедиться в том, что тамошние дворфы заполняют яму, основание ствола, именно тем сортом камня, который нам нужен.

Дзирт, ничего не понимая, покачал головой.

– Разве Бренор не рассказал тебе, чем мы занимаемся?

– Выращиваете башню, – ответил Дзирт, с трудом заставив себя выговорить эти абсурдные слова.

– Именно. Мы уложим камень нужным образом, а потом впустим Предвечного в соответствующий туннель. Чудовище расплавит камень, лава поднимется над ямой в виде полого столба и снова затвердеет. Таким образом она вырастет.

– Что вырастет – башня? – переспросил дроу, даже не пытаясь скрыть издевку в голосе.

– Не сразу. Это займет у нас целый год, а может быть, и десять лет.

– Будете добавлять камень и просить Предвечного придать ему форму.

Кэтти-бри кивнула, и Дзирт покачал головой.

– Именно так они и создали ее, – сказала женщина.

– Несколько тысяч лет назад?

– Да.

Дзирт пренебрежительно фыркнул, и женщина нахмурилась. Однако она подошла к мужу, обняла его за плечи.

– Это будет чудесно, – прошептала она. – И прекрасно. Творить с помощью стихийной силы, подобно богам…

– Мы не боги, – сурово произнес он. – Ты считаешь себя богиней? Выходит, ты теперь равна Миликки и можешь перекраивать мир по своему вкусу?

– О чем ты? – Кэтти-бри поморщилась, но все же сумела подавить раздражение и изобразила сочувственную, понимающую улыбку.

– А еще ты мне скажешь, что все орки – зло и что я должен убивать их детенышей, чтобы утолить твою жажду крови? – продолжал Дзирт, сам не понимая, как ему пришло в голову это обвинение.

– Ты снова за старое?! – воскликнула Кэтти-бри, отступив, но сразу же опомнилась и хотела снова его обнять. – Прошу, не надо сейчас об этом.

Дзирт уклонился от ее объятий, но она не сдавалась: загнала его в угол, взяла его подбородок одной рукой, другой рукой нежно погладила по щеке.

– Не сейчас, – тихо произнесла она. – Мы обрели покой в первый раз за долгое время. Теперь мы можем сами выбирать себе дорогу, и у нас нет необходимости сражаться с чудовищами в каких-то мрачных подземельях или идти на войну. Пойдем со мной в Лускан.

Дзирт не ответил. Что-то здесь было не так. Он просто знал это, знал, и все. Здесь крылся какой-то подвох, ловушка.

– Пришло наше время, любовь моя, – нежно промолвила женщина. – Время не для Джарлакса и не для Бренора. А для нас, для меня и тебя. И для всего того, о чем мы с тобой когда-то мечтали. Мы теперь можем сами творить прекрасное.

– Ты имеешь в виду башню? – неуверенно спросил Дзирт.

– Да, и кое-что еще, более прекрасное.

Улыбка выдала ее. Она говорила о детях, о том, что им двоим пора уже наконец создать семью. И почему нет? Казалось, что войны и конфликты, вечно окружавшие их, прекратились, по крайней мере на время. Почему бы ей не хотеть детей, не предложить ему завести ребенка?

Но Дзирт в этот момент до конца осознал истину.

И ему показалось, что пол колышется у него под ногами.

Какое зловещее сходство с выдумкой Эррту, который почти уничтожил Вульфгара! Это была дьявольская ложь, призванная свести Дзирта с ума, прелюдия к сцене, где хищная тварь будет пожирать все, что ему дорого, у него на глазах, а ему придется совершенно беспомощно смотреть на это.

Она завлечет его, вынудит заняться с ней любовью, потом у нее появится ребенок, и этого ребенка сожрет чудовище – пир демона!

И все, что было Дзиртом До’Урденом, умрет – все, кроме физической оболочки, которая вечно будет испытывать нестерпимую боль!

* * *

Ивоннель наблюдала за этой сценой, сидя в зале прорицаний в Доме Бэнр. Это был ее «спусковой механизм», предположение, которое она внушила Дзирту До’Урдену.

Она почувствовала, как пульсирует магический «сигнал тревоги», когда Кэтти-бри намекнула Дзирту на рождение ребенка; это ощущение заставило ее прибежать сюда, в комнату с магической чашей, чтобы взглянуть на следопыта.

И вот она увидела, как Видринат умело, быстро, плавным движением выхватили из ножен, а Кэтти-бри даже не заметила этого!

Ивоннель затаила дыхание и тряхнула головой; внезапно она ощутила неуверенность в себе, ощутила укол сожаления.

* * *

– Это будет Эррту? – жестко спросил Дзирт.

Кэтти-бри отступила, и глаза у нее округлились от изумления: она наконец заметила в руке Дзирта Видринат.

– Эррту? – повторил Дзирт. – Говори!

– Дзирт, ты что?

– Или Демогоргон придет отомстить мне? – спрашивал дроу, наступая.

– Дзирт…

– Или ты самолично играешь со мной, мерзкая Ллос?

Клинок взлетел, острие его очутилось у горла Кэтти-бри.

– Ты думала, что сможешь обмануть меня? Ты думала… – выкрикнул он, нанося удар.

Кэтти-бри ахнула и, стремительно откинув голову назад, попятилась. Лезвие лишь оцарапало ее кожу, но выступила кровь; только вид ярко-алой струйки остановил руку Дзирта и спас женщину от неминуемой гибели.

Он не мог этого сделать. Он знал, что перед ним не Кэтти-бри, что это мираж или, скорее всего, какой-то демон, принявший обличье женщины.

Но все равно не мог пронзить ее мечом. Он не мог причинить вред этому образу, этому