между моих ягодиц. Теперь я получал двойное удовольствие. Снова и снова он проводил пальцем по моему сфинктеру, увлажнял его маслом, надавливая подушечкой и периодически проскальзывая внутрь.

Я закрыл глаза, тихо дыша. Мне не терпелось ощутить его в себе. Хотелось, чтобы он входил глубже и оставался там дольше. Мы оба молчали, поглощённые процессом. Я словно продолжал делать вид, будто сплю, а он пользовался моей беззащитностью, без спроса совершая со мной все эти манипуляции.

Незаметно для меня Рамазан успел как следует увлажнить маслом собственное тело. Я понял это, лишь когда он положил ладони на мои ягодицы и, сжав их, забрался на меня сверху, так что я оказался прямо между его ног. Его горячий ствол обжигающе лёг на меня. Огромный, тяжелый и мощный. Я интуитивно прогнулся в пояснице, выпятив зад так, чтобы он мог расположить свой член прямо в ложбинке.

Борец начал медленно двигаться на мне, растирая масло ладонями по всему телу. Он был везде. Его ноги терлись о мои, член обжигал, и я чувствовал, как трется его крайняя плоть о внутреннюю часть моих ягодиц, оголяя возбужденную головку. Его яйца вжимались в мои, доставляя нам обоим нереальное удовольствие от столь необычных, но приятных прикосновений.

Ладони борца сжимали мой таз, едва заметно толкая на себя, проскальзывали вниз, под живот, до тех пор пока мой член не оказывался в его руке. Другой рукой он давил на меня сверху, заставляя прогибаться все сильнее и сильнее. Гладил мою спину сверху вниз, вдоль позвоночника. Иногда Рамазан терял терпение, сжимал меня по бокам и толкал на себя, заставляя долбиться о свой торс. Я приподнимался на коленях, повинуясь его рукам, словно марионетка кукловоду, и вставал практически раком. Для этого ему даже не требовалось прилагать особых усилий. Мы понимали друг друга по малейшему прикосновению, словно читали мысли друг друга.

Его ствол настойчиво упирался в меня, входил на несколько сантиметров и выскальзывал, проталкивая себе путь между моих ягодиц. Каждый раз я вновь прогибался в спине, желая вернуть его в прежнее положение, так чтобы он снова оказался внутри. Я покачивался на ногах, как никогда работая тазом и практически самостоятельно трахая Рамазана. Должно быть, ему очень понравилась эта игра. Когда он даже не брал свой член в руку, а позволял мне снова и снова пытаться самостоятельно насадиться на него.

Борец, не отрываясь, следил за происходящим. Он крепко и весьма похотливо сжимал мои ягодицы, раздвигая их в стороны, перед тем как я насаживался на его болт. Затем он толкался вперёд, то вгоняя свой член глубоко внутрь и заставляя меня стонать, то выскальзывая из меня, вынуждая возвращаться в исходное положение.

Наконец я почувствовал, как холодная смазка обильно потекла по моему анусу. Ее было так много, что она струей спустилась вниз по яйцам, заставляя меня сжаться изнутри. Рамазан даже не стал утруждать себя тем, чтобы распределить ее рукой по мне или по своему стволу. Вместо этого он решил сделать это своим членом. Обхватив мои бёдра, он пристроился и подался вперёд, вдавливая горячей огромной головкой большую часть смазки прямо в меня. Его член вошёл так резко и быстро, что я громко застонал от удовольствия и поднялся на коленях. Саша тут же обхватил меня, в одной руке сжав мой член, а другой схватив за шею. Его следующий толчок вновь заставил меня стонать. Властно повернув мою голову к себе, он впился в губы поцелуем, подавляя следующий стон.

Я чувствовал, как он жестко растягивает меня снова и снова. Эта прелюдия расслабила и возбудила меня, как никогда. Я был готов к сексу на все сто. Массажное масло и смазка сделали своё дело, и теперь мне казалось, что так глубоко он не был во мне ещё ни разу. Мы стояли на коленях, крепко вжимаясь друг в друга, и наслаждались происходящим. Приятно терлись один о другого не только внутри, а всем телом. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие. Непередаваемое и головокружительное. Максимально возможная близость, которую только можно себе представить. Чувствовал его каждой клеточкой своего тела. Словно мы были единым целым. Этот секс захватывал дух, адреналин зашкаливал. Нам хотелось продолжать и больше никогда не останавливаться, потому что это самое приятное, что мы когда-либо испытывали в своей жизни. Дальше, жёстче, глубже! Он сидел, подогнув колени, а я устроился на его бёдрах. Мы вставали и садились вместе, наслаждаясь максимальным погружением друг в друга.

Иногда он оставался внизу, наблюдая за тем, как я насаживаюсь на его огромный болт. Как двигаюсь по его стволу вверх-вниз. Как его член растягивает мой анус, проскальзывая внутрь.

Мой член непослушно качался из стороны в сторону, стукаясь о живот. Прозрачная смазка обильно стекала по стволу. Я запрокинул обе руки за голову и положил их на его плечи, закрыв глаза. Взяв мой член в руку, Рамазан провёл по головке большим пальцем, тем самым смахнув всю смазку на свой палец. В следующий момент он развратно размазал ее по моим губам и впился глубоким поцелуем. Мы оба почувствовали ее вкус. Размазывали друг по другу губами, лаская языком. Между нами больше не было никаких преград. Нам нравилось абсолютно все, не было ничего, чего бы мы не могли попробовать.

Это стало последней каплей, после которой нам окончательно сорвало крышу. Схватив меня за плечи, Рамазан надавил вперёд, заставляя опереться о полог руками, и начал жестко долбиться о мой зад. Мокрые удары заглушали музыку. Я зажмурился и поджал губы, не в силах сдерживать вырывающиеся стоны. И тем не менее каждый раз двигался ему навстречу, лишь увеличивая силу удара. Иначе как жесткой животной еб*ей это не назовёшь. В этот момент мы были максимально раскрепощены и развратны. Ни одно порно мира не смогло бы тягаться с нами.

Мои стоны были на грани рыданий, и Рамазан, не сдерживаясь, стонал вместе со мной. Я слышал, сколько удовольствия ему доставляет мое тело, и хотел лишь одного, чтобы это было самым ох*енным, что он испытывал в своей жизни. Мы чувствовали, что оргазм неумолимо приближается, и это будет нечто такое, что взорвет наш мозг. Полностью опустошит, заставив взглянуть на мир другими глазами. Разделит его на «до» и «после». В то же время нам не хотелось, чтобы это прекращалось. Сам процесс стал более желанным, чем ожидание его эпичного завершения.

Рамазан, судя по всему, чувствовал то же, что и я. Резко выйдя, он развернул меня, усадив на полог так, что я навалился спиной на спинку соседнего.

— Я вот-вот кончу, это уже