государственной системы. Именно поэтому нашим надзирателем в тюрьме является Педро, в прошлом такой же заключенный, как и мы. Несколько лет назад с помощью взяток и хитрости мы протащили его в колонию, чтобы успешно управлять всем из-за решетки.

В тот момент наши дела шли плохо, точнее сказать херово. Нам не разрешали писать письма на волю и фамилия переживала кризис. Пришлось принять крайние меры, чтобы иметь свободный доступ ко всем людям на воле. Поэтому у каждого из нас есть телефоны, оружие и все необходимое, что мы, естественно, прячем, и особо не распространяемся об этом. Нашу камеру не осматривают досконально, как и должны это делать. Педро сообщает нам все новости, являясь связным с Капо на воле.

Я Консильери Мексиканской мафии вот уже два года. Начал я свой путь с простого солдата, которому доверяли только грязную работу и не посвящали в подробности ведения дел.

Спустя сотни проверок, провокаций и наблюдений я удостоился чести получить татуировку-символ над сердцем — кровавый отпечаток ладони с черной буквой М в центре. Мне набивали ее самодельной машинкой, используя чернила ручек, вместо краски, и я наслаждался болью во время процесса. Я считал, что адское пекло, обволакивающее мою руку в момент нанесения символа, тоже часть ритуала — думаю так до сих пор и испытал бы эту боль снова. С того самого дня я обрел новую семью, которой буду верен до своего последнего вдоха.

— Оставьте на стенах наш знак, закрепляя его на века. Они должны знать, что это сделали мы, — сказал я, натягивая белую футболку, которая обтягивала стальные мышцы моих рук, — насчет подставной смерти агентов — отставить это, мы не будем подкидывать тела.

— Но Серхио уже прислал фото. Они убили каких-то бродяг, и все готово для отчета.

С облавы ФБР мы отхватили себе двух агентов, которые нам понадобятся, но об этом рассказывать всем мы не планируем.

На стол упал черный телефон Доминика и мы увидели два тела крепких мужчин. У одного из них не было левой руки и глаз, он лежал полностью обнаженный в луже собственного дерьма. У второго вырвали язык и вспороли брюхо. Я приблизил фото рта с выбитыми зубами и отсутствующим языком, испытывая почти физическое удовольствие от этого вида. Адриан присвистнул и начал боксировать с тенью, уворачиваясь от невидимых ударов. Его красные глаза и улыбка потрескавшихся губ смотрелась жутко.

— Изуродовали так, чтобы на первый взгляд их точно не узнали. Они выкачают из них кровь, чтобы замедлить процесс распознавания личностей, — произнес Доминик, забирая телефон назад.

— Могут делать с ними что хотят, подкидывать ФБР мы их не будем. Вопрос закрыт, — я отчеканил каждое слово, смотря в глаза Дому. Мой суровый взгляд явно давал понять, что я не собираюсь объяснять свое решение.

Доминик молча передал Серхио мои слова, быстро отбивая текст по экрану. И немного помолчав, начал говорить снова:

— Кстати, эти суки подстрелили Джо. Он жив, но остался без руки. Пришлось ампутировать до локтя.

— Значит убейте его. Теперь он бесполезен. Пусть встретит смерть прямо в больнице, пустите ему по вене воздух, — сказал Дон, выдыхая плотный дым наверх.

— Сегодня распятие Христа, нужно выслать координаты ровно в одиннадцать ночи, — сказал я, садясь за стол,

Распятие Христа — поставка оружия. Мы заключили договор с итальянской фамилией, правящей в Нью-Йорке. Двести автоматов Калашникова без номеров, которые нам выдали люди с оружейных заводов. Деньги уже отмыты и переведены на наши счета.

— Меняйте маршрут и вместо трех груженных фур должны выехать одна. За границей Калифорнии они могут делать с ними что захотят. Избегаем федеральных трасс и постов, они усилят охрану, если не уже, — сказал я и Доминик отбивал сообщение на своем телефоне, — Дом, напомни всем где кончается наша территория. Разгребать чужое дерьмо сейчас нет времени.

Мой взгляд вновь упал на Дона, который блаженно прикрыл глаза — видимо в табаке была примесь травы. Никакого желания поучаствовать в делах своей же фамилии, ноль интереса и вовлеченности. Отличный лидер, твою мать.

Из размышлений меня вырвал вопрос Марко:

— Что делаем с нашими точками? Открываем новые или пока ждем? У нас остались только скрытые места для приближенных людей, думаю, их пока не стоит раскрывать — ФБР тут же кинуться.

— Пока что усиливайте охрану на улицах города. А еще устройте взрыв на том месте, где была облава, чтобы они не успели провести экспертизу — отчеканил Дон ленивым тоном. Очередной глупый приказ.

— Они уже все там проверили. Мне передали информация — все подстроили так, как нам нужно. Они вышла на оставленные улики. А еще ФБР продолжают искать агентов, облизывают каждый угол, — я задумался, складывая руки в замок на столе. — Дом, те тела изуродованных бродяг сбросьте на наших границах в южной части. Пора порадовать Нуэстру, пусть их шавки напрягаются с расследованием трупов.

Испанская мафия Нуэстра фамилия правит на юге, что нас не устраивает. Мы все ближе подбираемся к их границам, чтобы позлить ублюдков. Мертвые тела на их клочке территории станет очередным предупреждением. Пусть их копы напрягут свои задницы, чтоб подчистить следы, не вмешивая в дело ФБР, которое они ненавидят. Мы давно их не кошмарили.

— Если эти уроды уже сняли все отпечатки с клуба, то убейте на хрен солдат, которые позволили им сделать это. Они обязаны были не допустить, чтобы ноги уродов коснулись нашей территории, — Дон продолжал говорить о своем, словно не замечая других дел и планов.

В его приказе был смысл — в нашем мире все наказывается смертью. Слабакам не место в нашей фамилии. Система не терпит ошибок — из-за этого все может рухнуть. Но конкретно сейчас этот подрыв лишь привлечет нежеланное внимание агентов: очевидно, почему с лица земли исчез именно этот клуб, вслед за остальными заведениями.

— Передай Серхио, чтобы солдаты еще раз проверили всех своих. Сейчас могут вылезти крысы, желающие перебежать на другую сторону. Проверка должна быть жесткая, чтобы все вспомнили, что из мафии нет выхода, — я упал на свою кровать, прикрывая глаза, чтобы немного вздремнуть и остудить злость на Армандо.

* * *

— Что с тобой? — спросил я, боясь дотронуться до нее.

— Иди в свою комнату живо! Ложись спать. — папа грубо потянул за край моей пижамной кофты и оттолкнул от входной двери.

Ее дикие крики и