Хатчет обкурился и переиграл в плейстейшен? Он сейчас под кайфом меня придушит тут.

— А ты мне нравилась всегда. Только цвет волос тупой. Нахрена блондинкой стала? Зато сиськи норм. У тебя вроде с деныами туго. Хочешь, на работу устрою, подкопишь за лето? Рыбалку любишь, Хиз?

— Не особо.

— Похрен. Полюбишь. Держи визитку. Ну, че тупишь? Нужна работа, или нет?

Что я могла ответить тогда поехавшему парню?

— Н-н-нужна.

— Ща, детка. Отцу позвоню. И где его номер, блядь? А, это же твоя мобила. Держи. Спасибо, Хизер, спасибо.

— За что?

— Выслушала. Сиськи не показала, правда. Я скажу отцу, что ты классная и не шалава. Надо было тогда тебя на свидание позвать и на осенний балл. Ты норм. Не слушай тех кто, говорит, что ты сука конченная. Ты правильно поступила, Хиз. Просто все зассали, а ты смелая. Но трахнуть тебя теперь никто не захочет и Трейвис тоже. Ты стукачка. Но, если че, ты знаешь, где меня искать. На визитку, Хиз. Позвони, хорошие деньги!

Ушел.

А через неделю этот урод все-таки подкараулил меня в раздевалке, когда я приспустила купальник.

— Не ошибся. Кстати, лривет от бати. Говорит, ты способная, я зайду как-нибудь после смены, проверю, как справляешься, киска.

Дейв

Обещал не смотреть на ангелочка, но мы уже почти подъехали к третьему терминалу международного аэропорта О’Хара. Скинуть тачку на стоянке и бегом на регистрацию. Но, как назло, машины ползут медленно, дразнят стоп-сигналами. Ненавижу красный. Две смазанные кровавые точки… Два оглушительных грохота. Почему?! Почему я так долго не отключаюсь?! Вырубите меня кто-нибудь. Пожалуйста! Сдохнуть и не чувствовать. Забыться… Навсегда.

Ладони задрожали и взмокли. Дерьмо! Последние дни накатывает чаще обычного

Повернулся к Хизер, маленькой виновнице кошмаров наяву. Моя девочка тоже выпала из реальности, замерла с зажатым в вытянутой руке телефоном и, кажется, забыла где находится.

Я обещал… Но не смог не любоваться ее нежным личиком, растрепанными волосами, колечками спадающими на грудь. Холиуайт полна сюрпризов. Прятать такую красоту под уродливыми бесформенными толстовками — преступление против общества. Хотя. Пусть прячет, и я один буду знать, что там.

Гребаный ремень, я бы уже точно рванул к ней. Красный ненавижу, а вот нежно- розовый… Теперь это мой любимый оттенок, как цветы вереска. Уверен и пахнут они медом и сладостью.

Щелчок. Хизер встрепенулась, а я резко отвернулся и снова скривился, глядя на машину впереди.

— Одна готова, — поставила меня в известность святоша и придирчиво посмотрела на получившийся снимок.

— Мне пока хватит. Если ты сейчас разденешься еще хоть на сантиметр, я тебя в туалете бизнес-зала отымею.

— Я не против.

Садистка. Издевается надо мной, не оставляет шансов побыть хорошим. Хотя это было моим заданием, знал же на что шел.

— Отстегнись.

Опять какой-то хрип вместо голоса, а когда слышу очередной щелчок, то в ушах начинает разливаться болезненный звон. Про штаны молчу. Пора переходить с джинсов на спортивную одежду. С Холиуайт у меня стояк двадцать четыре на семь.

— Придвинься.

Как кошечка, уперла в кресло лапки, повернулась ко мне, ждет. А что делают с кошечками?

Не сдержался, потянулся к ней рукой, погладил по щеке, коснулся пальцами шеи. Откинул волосы за спину, и небрежно провел тыльной стороной ладони по розовому нежному бутону. Хизер вся подалась навстречу ко мне, а затем шумно и разочарованно выдохнула, когда я убрал руку обратно на руль. Больше хотела, угадал? И я хочу. Усадить на колени, ласкать, целовать, выбивать из тебя уже другие вздохи, мой вереск, милая святоша.

— Приехали.

Заглушил мотор, а моя девочка вздрогнула, словно очнувшись ото сна, взглянула сначала в окно, а потом на себя. Покраснела. Поспешно зацепила застежку и натянула обратно свои уродливые шмотки. Уже неважно, я запомнил каждый изгиб, линию, запах. Мед. Он врывается в мой разум, заставляет чувствовать его будоражащий привкус на язьже.

— Дейв?

Отлично, мы по очереди вырубаемся, теперь я как последней извращенец таращусь на ее грудь и не вижу чертовой толстовки.

— А?

— У меня вещей с собой нет.

— Купим, как прилетим.

И в этот раз что-то нормальное, а не безразмерные худи! Вот и повод появился, а еще можно будет урвать немного голой Холиуайт сквозь щелочки в примерочной…

— Гектор! Он не знает, куда мы летим!

— После регистрации позвонишь. Пойдем.

Оплатил парковку и потащил Хизер ко входу в здание аэропорта. Она жадно всматривалась в каждую мелочь, неуверенно шагнула через металлоискатель, дрожа всем телом, словно маленькая террористка. Ангелочек, тебе нечего прятать, не бойся, из нас двоих я с секретом, а ты с недоброжелателями на хвосте. Ты просто не можешь быть плохой.

Боже, как недоверчиво следит за лентой и своим рюкзачком. Никто его не стащит, Хизер! Да, что с ней такое?

— Над тобой в школе издевались? Ты чего дерганная такая?

— С чего ты взял? — прижимает рюкзак к груди, словно там вся ее жизнь, а ведь недавно она также фару обнимала… Мою фару, моя Хизер.

— Ну так?

— Сейчас мой черед вопросы задавать.

— Нет, Ангелочек, ты это право не заслужила, у меня на телефоне всего одна фотка и та смазанная. Надо переделать.

— Что?! Дай сюда, где она смазанная?

Протягиваю мобильник, стараясь не ухмыляться, но лицо меня не слушается, особенно когда брови Хизер смешно хмурятся.

— Ты удалил! Я же…

— Ты же, что? М?

— Старалась. Ой, да иди к черту, Дейв! Больше не получишь, ты хитришь.

Прижимаю ее одной рукой к себе и наклоняюсь к уху:

— Я все получу. Ты сама дашь, Хизер.

Не вырывается, положила мне голову на грудь и зажмурилась.

— Конечно, дам. Если тебя аритмия не прикончит, Дэвид. С тобой все хорошо, дедуля? К врачу не нужно?

Замер, как придурок, с открытым ртом и бешено бьющимся сердцем. Какого хера все умные слова сдуло из моей головы?

— Ваши паспорта, — девушка на стойке регистрации очень вовремя пришла мне на помощь, а Хизер картинно вручила ей свой.

Аритмия? Дедуля? Месть будет чудовищной, святоша. Нас ждут упоительные два часа ожидания в Нью-Йорке, и аритмия будет уже у тебя, я постараюсь.

Хизер