Старинный гобелен на стене, в кабинете далекого от сюда Соррель Холла!

- Например? - спросила я, и затаила дыхание в ожидании ответа.

Кошка завозилась вздыхая.

- Ну, например, по задумке судьбы именно ты Николь должна была родить необыкновенного младенца на радость семейству Баффа. Вернее мы с тобой. Но ты не сомневаясь ни одной минуты передала меня Патрисии, а затем и вовсе освободила. Необыкновенный младенец конечно придет в этот мир, но это будет очень не скоро и он конечно уже не будет твоим сыном. Ты Николь, дала вторую жизнь своему деду. Ты развернула судьбу Патрисии и Арчибальда Баффа совсем в другую плоскость. Ты нарушила планы, - голос кошки уже не мурчал благостно и устало, он звенел как колокол на соборе в самый большой праздник.

- Чьи планы я нарушила, кошка? - со страхом спросила я.

- Планы тех, кто меня создал. И пожалуйста не называй меня кошкой. Я - Астис, существо древнее и редкое.

Черное грациозное тело спрыгнуло с кровати и мягко потянулось.

- Да не пугайся ты так сильно, ну были такие планы, а теперь они изменились... Давай лучше выпьем за наше так сказать знакомство, за мое освобождение, ну и за твое измененное будущее. Надеюсь у тебя есть спиртное?

- Нет, в моей комнате точно нет ничего подобного.

- А где есть? - голос Астис опять мягко мурлыкал.

Я подумала и направилась к двери.

- Жди меня здесь, сейчас принесу.

В столовой было темно и тихо, я на ощупь добралась до шкафа и открыла дверцу. Она визгливо вздохнула, закряхтела по старушечьи ворчливо. Я схватила первую попавшуюся бутылку. Гладкое прохладное стекло с готовностью юркнуло в мои руки.

На цыпочках я уже добралась до лестницы и вдруг была оставновлена негромким окриком. Яркий свет залил все большое помещение столовой.

- Леди Николь, вы уже дома? Как вам удалось незаметно подъехать, я не заметил вашего автомобиля. А мистер Шенли, как он отпустил вас одну? И что вы там прячите за спиной? - холодный голос Филиппа как всегда способен был заморозить весь воздух вокруг.

Я обреченно повернулась. Демонстративно подняла бутылку повыше. " Шотландское виски", было написанно затейливо, с вензелями и завитушками на ее потертой и старой наклейке.

- Слишком много вопросов Филипп, как видите я уже дома, а остальное вас не касается, вы же мне не папочка! - я старательно копировала холодный тон своего собеседника.

Гордо выпрямила спину и медленно стала подниматься по лестнице на верх. Пока не скрылась за поворотом, чувствовала на своей спине сверлящий взгляд.

- Этот Филипп невозможный, холодный кусок льда, редкий засранец, - жаловалась я Астет, мой язык уже изрядно заплетался от выпитого виски, а пьяная обида так и рвалась наружу.

- О, сколько гнева! Сколько эмоций, могу поклясться, что у тебя к нему есть чувства. Да и этот холодный засранец к тебе не равнодушен. Скрытные по натуре мужчины именно так маскируют свои симпатии, - Астет лукаво посмеивалась, обнажая белоснежные клыки.

Перед ней стояла большая ваза из под фруктов и кошка изящно лакала из нее шотландское виски своим ярко-алым языком.

- Что-о? Чувства? - я расхохоталась.

- Ну ладно, ладно. Возможно еще не чувства, но интерес определенно имеется. А почему тебе не пойти сейчас к нему и не объясниться? Пусть вот прямо ответит на вопрос, от чего это он такой засранец? - Астис быстро глянула на меня зеленым глазом и отвернулась.

Я чувствовала, что она меня подначивает, дразнит преследуя какую-то свою, понятную только ей цель. Но мой мозг был затуманен алкоголем. Шотландское виски оказалось идеальным средством для пьяных разборок.

Немного пошатываясь я поднялась, допила из бокала остатки алкоголя.

- Ты права Астис, ох какая же ты умная кошка! Вот пойду сейчас к мистеру Айсбергу и потребую объяснений!

Я топнула ногой и направилась к двери.

Глава девятнадцатая. Затмение.

Апартаменты Филиппа находились в северном крыле дома. За все время моего пребывания под этой крышей, я была здесь только один раз, но сейчас это помогло мне безошибочно добраться до мрачной, высокой двери в самом конце коридора.

Пока шла слегка покачиваясь и готовясь произнести разгромную речь, моя хмельная бесшабашность таяла, словно мороженое на солнцепеке. Оказавшись возле двери я замерла, прислушалась.

За дверью, которая теперь напоминала мне вход в берлогу опасного и хитрого зверя, было очень тихо. Я усмехнулась и покачала головой. Ну, конечно же, Филипп давно спит! Только в алкогольном тумане мне могла прийти в голову такая нелепая, безрассудная мысль, как ночной разговор с ним. Впрочем мое присутствие здесь и сейчас меня ни к чему не обязывало. Вот сейчас развернусь и уйду обратно.

Я обрадовалась такой умной мысли, которая так вовремя меня посетила. Продолжая улыбаться я попятилась и вскрикнула от неожиданности. Дверь внезапно распахнулась подобно оскалившейся пасти, и сильные руки, как клещи гиганского краба вцепились в мое плечо, рванули на себя и втащили в комнату.

Я даже ойкнуть не успела, как дверь с грохотом закрылась за моей спиной.

Огромная гостиная была погружена в призрачный лунный полумрак и приятную прохладу. Пахло дорогим табаком, сушеной вишней и сгоревшим воском.

Несколько толстых свечей в мощных подсвечниках старательно разбавляли желто-оранжевым светом, серибристо-голубое освещение, которое дарила полная луна. Она огромным воздушным шаром повисла за незашторенным, открытым настежь окном.

Все они: и свечи, и луна, и Филипп, смотрели на меня с насмешливой вежливостью.

- Добрый вечер, леди Николь, чем обязан вашему визиту в столь поздний час? - голос хозяина гостиной был предельно мягким, сам мужчина являл из себя образец галантности.

Но его выдавал взгляд. Напряженный, пристальный, обволакивающий. Глаза Филиппа в полумраке блестели, как два ярко-голубых кристалла, только не привычный и знакомый мне холод они теперь излучали, а словно плавились от внуреннего жара, гипнотизировали меня и изучали.

На лице мужчины играла еле заметная, коварная улыбка человека, который повидал на своем веку тысячи таких наглых, бесцеремонных девиц стоящих среди ночи в его гостиной.

Высокий, ослепительно красивый в этом распахнутом шелковом халате на голое тело, с босыми ногами уверенно стоящими на пушистом светлом ковре, с гривой светлых, золотистых от света свечей волос, он сейчас походил на древнего и коварного бога-обольстителя.

Я застыла, пыталась что-то сказать, но наверное забыла все слова. Да, что там слова! Я вдруг забыла для чего сюда шла. Забыла, что между мной и Филиппом с