вдруг появится желание забрать сына погостить у тебя, – огрызнулась я, отворачиваясь к окну.

– Забавно, – протянул Стужев. – А если…

Он несколько минут молчал, и я знала, что пожалею, но любопытство победило. Поэтому, я повернулась к нему, спрашивая:

– Если что?..

– Если меня тоже не устроит твой теоретический мужчина? – закончил он фразу. – Моё мнение будет учитываться? Всё же, не хотелось, чтобы мой сын…

– Во-первых, твоё мнение не учитывается, – отчеканила я, перебивая его рассуждения о своих правах. – Во-вторых, с чего ты взял, что у меня кто-то теоретический? Может меня дома ждёт вполне себе действующий мужчина.

– Ты сейчас про Людовика? – замер Лёша, продолжая держать на лице улыбку.

– Я сейчас про Антона, – заявила я, с наслаждением наблюдая за резкой сменой настроения на лице Стужева.

Смотрела, как с его губ исчезает даже намёк на улыбку и внутренне ликовала.

– Кто такой Антон? – спросил он, несколько раз прочистив горло.

– Моя личная жизнь тебя не касается. Я же не спрашиваю, кто такая Лиза! – заявила я, вкрадчиво уточняя: – Мы расстались, и каждый пошёл своей дорогой. Твоя уткнулась в не умеющую водить Лизоньку. Моя привела к Антону.

И плевать, что Антон – это сын соседки напротив, которая при каждом удобном случае подсовывает мне его в женихи. Или мужья, ведь по словам Татьяны Михайловны, у неё в ЗАГСе есть связи и расписать нас могут в любой момент. Это было бы очень милым, если бы не два огромных «но». И я даже не знаю, что меня отталкивало от этой семейки больше.

Вечно краснеющий и ноющий сороколетний детина, что сидит на шее у своей мамы и ничего не умеет.

Или же то, что Татьяна Михайловна не устаёт напоминать мне, что «с прицепом» я кроме Антона никому не нужна.

– Девушка ты видная. Покладистая, – уговаривала меня как-то на брак Татьяна Михайловна. – То, что нужно моему Тошику. Готовить я тебя научу, не переживай. Деток нарожаете, мне на радость. А за Никиту своего не переживай. У меня у племянницы муж в приёмной комиссии кадетского корпуса сидит. Туда обычно с десяти лет берут, но мы договоримся, чтобы пораньше взяли. Зачем нагулянному дитю вам с Тошей глаза мозолить, верно?

А самое ужасное, что Тоше во время этого спича стоял за спиной своей маман, с гордым видом сжимая в руках три гвоздики.

Но Стужеву об этом знать не обязательно. По факту, я не обманывала. Мой приезд Антон точно ждёт. Вернее, его матушка, но сути это не меняет.

– С Лизой мне было удобно, – неожиданно произнёс Лёша. – После… расставания с тобой, – подобрал он слово. – Я не хотел в будущем пережить нечто подобное. Думаю, она и сама не испытывала ко мне ничего серьёзного.

– Ты этой мыслью себя успокаиваешь?

– Констатирую факт, – Стужев посмотрел на меня. – Она спокойно выслушала меня. Рассталась без истерик и вопросов.

– Ты не обязан мне это рассказывать, – прошептала я, замечая, что Никитка начинает просыпаться.

– Не обязан, – подтвердил Леша, сосредоточив внимание на сыне. – Просто хочу, чтобы ты знала. После тебя я никого не любил. Да и уже не полюблю.

Глава 32

Понятия не имею, какой реакции на свои слова ожидал от меня Стужев, но я с трудом сдержалась от желания ударить его. Даже руки в кулаки сжались. Остановил меня лишь Никитка, начавший плакать.

– Я сейчас его успокою, – пообещал мне Лёша, начиная качать и одновременно предлагать сыну яблочную дольку.

Я бы с удовольствием истыкала ею лицо самого Стужева. Но вместо этого я сложила своё кресло и встала на ноги, протянув руки в сторону Никитки.

– Ты куда? – растерянно произнёс Лёша, когда я взяла плачущего сына и прижала к себе.

– Хочу спросить, есть ли места в экономе, – покачала я головой, перехватывая Никиту и закидывая на локоть сумку.

– Саша, это глупо…

– Я могу чем-то помочь? – тут же возникла рядом бортпроводница.

– Буду благодарна, если поможете в уборной разложить столик, – улыбнулась я ей, по привычке покачивая сына, стараясь успокоить. – Нам нужно сменить подгузник.

– Да, конечно, – с готовностью отозвалась девушка, пропуская меня вперёд. – Проходите, пожалуйста.

Туалеты в самолёте всегда вызывали у меня приступы спонтанной клаустрофобии. Никогда не понимала мечты Николь о ночном перелёте и страстном сексе с покорившим её с первого взгляда незнакомцем именно там. Мало того, что унитаз рядом, так и места нет от слова совсем. Возможно подруга мечтала о дрище… это бы объяснило хоть что-то. Как здесь устроить хоть какую-то романтику с тем же Лёшей, учитывая его габариты, я представляла смутно.

– Зачем я вообще такое представляю? – шикнула я на себя, сгрузив сумку в раковину, сажая Никитку на столик и стараясь как можно скорее сменить ему подгузник.

Не учла я одного – Стужев зачем-то отправился следом за мной.

– Помощь нужна? – приоткрыв дверь, он занял свой фигурой весь проём, заставив меня пожалеть о том, что я не заперлась.

– Ты сюда даже войти не сможешь, – скептично окинув его взглядом, я, придерживая Никиту, достала из сумки присыпку, влажные салфетки и сменный подгузник. – Чем помогать будешь?

– Добрым словом, – растерянно выдохнул Лёша, наблюдая за моими действиями. – Может подержать что-то?

– Ну, подержи, – не удержалась я, подкинув ему свёрнутый использованный подгузник.

– Я не совсем это имел в виду, – нахмурился Стужев, но «мяч» поймал, с опаской держа его в руках.

Даже забавно было наблюдать за ним сейчас. И почему все мужчины так боятся такого просто действия, как смена подгузника? Хотя, стоит признать, что напуганным Лёша не выглядел. Он был скорее немного растерянным и озадаченным, пока наблюдал за моими отточенными действиями.

– Мы почти закончили, – обратилась я к Стужеву, застёгивая комбинезон на сыне и поправляя ему кофту.

– Как ты поняла, что нужно сменить подгузник? – поинтересовался Лёша, начиная рассуждать. – Ничем не пахло… в тот момент.

Усмехнувшись на то, что Стужев опустил руку с явно попахивающим свёртком, стараясь убрать его подольше, словно это поможет устранить запах, я пожала плечами:

– По лицу. По мимике. Он скуксился, перед тем как заплакал, – не видя на лице Стужева ни капли понимания, я резюмировала: – Интуитивно. Я мать. Держи, – передав ему сына, я забрала злосчастный использованный подгузник и отправила его в урну. – Я…

– Понял, – кивнул Лёша. – Будем ждать тебя там.

– Спасибо, – прикрыв дверь, я сложила столик и вытащив из раковины сумку, включила воду, чтобы быстро ополоснуть руки.

Но вместо этого какое-то время растерянно смотрела на своё отражение. Глупо отрицать, что Стужев старается вжиться в роль отца. Он действительно хочет участвовать в жизни Никитки.