– Бог мой, Камбер, что ты наделал! – возбужденно зашептал он наконец. – Ради Бога, зачем…

– Тес… Ты не должен произносить это имя. Известный миру Камбер умер. Только тебе и Йораму известна правда.

– А Эвайн? Ей можно будет узнать? – спросил Рис, освобождаясь из объятий, чтобы увидеть ответ в бледных ледяных глазах.

Камбер с деланной озабоченностью стал возиться с застежкой пояса.

– Да, пожалуй. Хотел бы я изыскать способ сообщить ей, но она сама услышит новость еще до нашего прибытия…

Он умолк и начал освобождаться от одежд и доспехов с многочисленными следами битвы. При виде кольчуги, перепачканной засохшей кровью, Рис заволновался, но Камбер усмехнулся и принялся отцеплять шпоры.

– Нет, это его кровь, – сказал он. – Я же говорил, со мной все в порядке.

Он замолчал, нагнулся, чтобы снять ножные латы, опустился на походный стул и позволил молодому человеку стянуть с себя башмаки. Из кольчуги Камбер выскользнул ловко – многолетняя практика чего-нибудь да стоила, но стеганая безрукавка под доспехами тоже оказалась в крови.

– По-твоему, это не ранение? – пробормотал Рис, стараясь добраться до тела.

Камбер хитро улыбнулся.

– Я же говорил, все это представление, Я достаточно владею своим телом.

Он устало прикрыл глаза. Рис освободил торс от остатков одежды и поначалу поразился самообладанию своего тестя. Перед Целителем зияла самая настоящая рана, только хорошенько обследовав ее, он убедился в обратном.

Послышались приближавшиеся шаги; Камбер не реагировал никак – роль страдающего от раны и истощения сил была сейчас наиболее легкой. Поняв это, Рис сразу же превратился в озабоченного лекаря и захлопотал вокруг неподвижного Камбера. Завеса над входом отдернулась, в шатер проник свет факелов снаружи.

– Прошу простить, отец настоятель, я услышал, что вы ранены и принес теплой воды и полотенце.

Говорил личный слуга Алистера Каллена Йоханнес, мирянин в Ордене святого Михаила, совсем недавно принятый к Каллену. По счастью, он не дерини, и это тоже было на руку Камберу и Рису. Соблюдая осторожность, они могли избежать разоблачения, впереди встречи с людьми, очень близко знавшими викария, но успех всего предприятия Камбера тем не менее в значительной степени зависел от первой встречи с его теперешним слугой.

– Ты появился как раз вовремя, – Рис знаком подозвал Йоханнеса. – Отец настоятель утверждал, что его раны не опасны, но я хотел убедиться в этом. Кажется, наши представления о тяжести ранений не совсем совпадают. Подай воду сюда. – Он махнул стражнику, заглядывавшему в палатку. Благодарю, сэр Верен. Все в порядке.

Когда полотнище снова опустилось за рыцарем, Рис принял от Йоханнеса посудину с водой и поставил на ковер, попросив лакея встать за спиной хозяина и поддерживать его. Настоятель сделался мертвенно-бледен, и Рис подивился способности Камбера так быстро освоиться в сложной роли.

Он принялся очищать раны и открыл мозг для контакта, о котором встревоженный Йоханнес даже не заподозрит.

Я последую туда, куда поведешь ты, – подумал он, взглянув на полуприкрытые глаза Камбера. – Лучше всего притвориться истощенным болью от ран и пережитым потрясением. Это вполне естественно, а тебе даст повод не показываться на люди, пока ты не подготовишься как следует.

Мозг Камбера ответил:

Я думал об этом, сынок. Сейчас мы достаточно убедительно исцелим эти раны, чтобы наш славный Йоханнес отдохнул от переживаний за жизнь своего несчастного хозяина. Клади руку на большую рану в боку, я закрываю ее.

Рис выполнил просьбу. Целителю было очень непривычно, рана под рукой затягивалась безо всяких усилий с его стороны. Камбер тоже оценил странность ситуации, понимая в то же время разницу между подлинным исцелением и этим балаганом. Он мысленно попросил Риса перенести руку к меньшей ране. Первая уже сморщилась в узкую влажную полосу – полное «исцеление», когда Рис так утомлен, казалось бы неестественным.

Камбер откинулся на руки Йоханнеса, будто теряя сознание, и проверил мысли в беззащитном мозге слуги – тот искренне верил происходящему. «Исцеление» продолжалось, Камбер все более валился на Йоханнеса.

– Он совсем обессилел, – шепнул Рис, вытирая окровавленные руки о полотенце, и отодвинул таз с буревшей водой. – Я хочу, чтобы он заснул. Помоги уложить его в постель.

– Нет, – выговорил Камбер, зашевелившись и едва приподнимая голову, – Я должен увидеть моих людей. У нас много дел.

– О них позаботятся другие. Вам необходим покой, – объявил Рис и вместе с Йоханнесом он повел слабо сопротивляющегося Камбера к кровати.

Для большей убедительности Камбер продолжал упираться, пока Йоханнес полностью его не раздел и не облачил в чистую рубаху из мягкой белой ткани. На все протесты Рис отвечал непреклонно.

– Не надо споров, отец настоятель. Теперь вы должны спать. – Рис положил руку ему на лоб. – Не противьтесь, не втягивайте меня в пустое препирательство. Меня ждут раненые, я растрачиваю без толку силы, необходимые для них.

Бледные глаза закрылись. Казалось, больной уснул. Рис собрался убрать руку со лба, когда в его сознании зазвучал повеселевший голос Камбера:

Жестоко так обманывать воина! Если бы вместо меня был Алистер, для усмирения потребовалось бы больше сил. А теперь ступай и делай то, что должен. Я обещаю хорошенько отдохнуть.

Выполнить обещание удалось лишь после того, как у верного Йоханнеса не осталось ни одного надуманного повода далее оставаться возле хозяина. Сквозь прикрытые веки Камбер следил за его бестолковыми перемещениями, имитируя глубокое и мерное дыхание спящего всякий раз, когда слуга склонялся над ним. В конце концов Йоханнес потушил все свечи, кроме одной, и удалился. Камбер слышал, как он несколько минут болтал со стражниками, потом голоса стихли, и снаружи доносился лишь обычный шум военного лагеря.

Облегченно вздохнув, Камбер позволил себе расслабиться по-настоящему. Если повезет, его не потревожат до утра.

Он выровнял дыхание, привел мысли в порядок и потянулся всем телом, проверяя свое самочувствие в новой оболочке. Во всем, кроме лица и рук, он не нашел значительных перемен: они с Алистером оба были худощавы и высокорослы, хотя Алистер был, пожалуй, на дюйм повыше. Одним словом, различия если и были, то несущественные и легко объяснимые. Они вполне могли быть приписаны истощению, бремени забот, свалившихся на Каллена после гибели Камбера.

О лице вообще не стоило беспокоиться. При всем желании прежние черты могли быть возвращены только в результате сложных магических манипуляций и немалых усилий. Можно считать, что маска Алистера приросла к нему. Она будет оставаться на месте во сне и даже если он потеряет сознание. Кроме того, его маска подвластна только его воле, так что внешность не подведет.

Но вот манеры и привычки… Алистер Каллен был весьма оригинальной личностью и очень общительной. Джебедия и Синил значились даже не в первых строчках длинного списка близких к викарию персон. Конечно, к Камберу перешло то, что осталось от памяти Каллена, вернее, перейдет, когда появится возможность уединиться и поддержка, чтобы усвоить приобретенное. Теперь не время. Пока придется полагаться на свои воспоминания о настоятеле, прислушиваться к интуиции и ссылаться на последствия ранения и горечь потери. Ничего иного не было у Камбера, чтобы стать Калленом не только внешне.