«…27 января 11-й гвардейский танковый корпус вышел к реке Одра. Корпусу А. Х. Бабаджаняна пришлось вести жестокие бои: по реке Одра проходила польско-германская граница, установленная после Первой мировой войны. Мы ожидали, что гитлеровское командование изо всех сил будет пытаться задержать на реке Одра наши части, чтобы выиграть время и посадить в Мезеритцкий укрепрайон войска. Я поставил соединениям задачу не допустить этого любой ценой…

Днем (29 января 1944 года. — Прим. автора.) 44-я бригада приблизилась к району Хохвальде. Неожиданно к Гусаковскому прибежал командир группы саперов из передового дозора.

— Товарищ полковник, — торопливо доложил он, — наши бойцы обнаружили, что шоссейная дорога перекрыта рельсами. Они вставлены в специальные колодцы.

— А можно эти рельсы вытащить? — спросил Гусаковский.

— Можно, товарищ комбриг.

— Немедленно расчистить шоссе.

Гусаковский принял смелое решение, которое, по существу, и определило судьбу Мезеритцкого укрепрайона: не дожидаясь подхода главных сил корпуса, под покровом темноты прорваться через укрепленный район.

Вечером саперы и автоматчики, выбив деревянные клинья из колодцев, вытащили рельсы. Шоссе оказалось незаминированным. Видимо, гитлеровцы довольно слабо защитили эту дорогу на случай, если их танки пойдут в контратаку.

Низкие, быстро бегущие тучи заволокли небо. С берегов Балтики дул порывистый, влажный ветер. Ледяная корка на дорогах подтаяла, и в лужах блестела вода. С высотки у Хохвальде доносились пулеметные очереди — это противник обстреливал дозоры бригады.

Гусаковский построил бригаду в боевой порядок. Первым пошел батальон майора А. А. Карабанова… Саперы расставили вдоль шоссе цепочку бойцов с фонариками у поясных ремней. Бойцы стали спиной к противнику, лицом — к своим. Световой пунктир дороги был обозначен. Танки ринулись в проход. Заслышав рев моторов, гитлеровцы подняли беспорядочную стрельбу из орудий и минометов.

Мчась на полной скорости, бригада вела огонь из пушек и пулеметов по вспышкам выстрелов. Рывок этот был настолько стремительным, что уже к 3 часам 30 января бригада проскочила укрепрайон и вышла в район Мальсова, не потеряв ни одного танка.

И. И. Гусаковский организовал круговую оборону и выслал разведку на пути вероятного движения вражеских частей. К утру разведчики заметили, что со стороны Одера к Хохвальде движется большая колонна врага. Танкисты атаковали ее из засады. Гитлеровцы потеряли несколько автомашин с пехотой, десять бронетранспортеров и две противотанковые батареи…»

И вот оно, последнее сражение Великой Отечественной. Танки бригады гвардии полковника И. И. Гусаковского повернуты на Берлин. В эти последние минуты перед вводом в прорыв комбриг приказал развернуть боевые знамена бригады. Шесть орденов сияло на гвардейском знамени соединения. И еще одно знамя было развернуто перед строем танкистов — знамя, овеянное пороховым дымом Гражданской войны. Оно перешло в бригаду по наследству, старое, пробитое осколками и пулями. Красное Знамя мотомехбатальона Петроградских рабочих. Под этим знаменем шли в бой первые красноармейцы против Юденича, Колчака, Деникина, интервентов. И чудилось танкистам: сраженные в боях товарищи пришли под стены Берлина и стали бок о бок с живыми. И расступились танкисты, давая дорогу полковнику Молову, первому командиру бригады, погибшему на Курской дуге; спешили на зов горниста павшие смертью храбрых Карабанов, Боритько… Со всех рубежей войны сходились танкисты, чтобы всей бригадой пойти в последний, решительный бой.

Б. Галин о последнем бое гвардии полковника И. И. Гусаковского пишет так:

«…Полковника Гусаковского ранило в апрельский вечер в Берлине. Его ранило в тот момент, когда он стоял у машины с походной радиостанцией и вызывал по радио лейтенанта Храпцова, чтобы ввести его танки в бой. На темно-зеленом крыле машины лежала измятая рабочая карта с планом Берлина…

…Ведя карандашом по карте, он поставил перед Храпцовым задачу, указал когда двинуть танки, где обойти дома, в которых засели фашисты, куда надо пробиться не позднее чем через два часа. Они сверили время: было 19 часов. Огрызком спички Гусаковский аккуратно измерил квадраты, которые нужно было с боями пройти: до Рейхстага оставалось меньше трех километров.

— Сколько, Иосиф Ираклиевич? — спросил стоявший рядом офицер, одетый в защитный комбинезон. Это был командир полка самоходных орудий.

— Два семьсот… — ответил Гусаковский.

В ту же секунду что-то свистящее сильно ударило рядом, и оба они, танкист и самоходчик, быстро упали наземь. Еще не видя крови, Гусаковский почувствовал, что ранен.

— И я ранен, — тихо сказал офицер в комбинезоне, ощупывая ноги.

— И меня, — медленно проговорил лежавший поодаль майор Штридлер, начальник медсанслужбы гвардейской бригады. — В грудь и в голову, — безошибочно определил он свои раны.

Всех троих ранило осколками одного снаряда. Их отвезли в полевой госпиталь. Товарищи не захотели расставаться, и всех троих поместили в одной маленькой, тесной комнате.

Я был у них на другой день после капитуляции Берлина. Полковник Гаркуша, заместитель командира корпуса, приехал в госпиталь вручать Гусаковскому орден Красного Знамени.

— За Берлин? — спросил я.

Смуглый высокий Гаркуша покачал головой.

— Старая операция, — сказал он. — Прорыв к Гданьску…

Он говорил раскатистым басом, громко и весело, явно желая вызвать хорошее настроение у раненого командира бригады.

Гусаковский лежал у раскрытого окна, усталый, с разметавшимися по подушке светло-русыми волосами. Он оживился и открыл лихорадочно блестевшие глаза, когда услышал, что лейтенант Храпцов — тот самый офицер, которому Гусаковский отдал свой последний приказ… — пробился с танками в район Тиргартена.

— Пробился! — сказал Гусаковский и дважды повторил: — Очень, очень хорошо!..

И впервые за все утро его бледное лицо осветилось улыбкой. Когда я спросил Гусаковского, как протекала его жизнь, он задумался…

— Танки и люди! — сказал он тихо, точно извиняясь за простоту и обыденность своей жизни. — Танки и люди до войны, танки и люди в войну…»

Это случилось 27 апреля 1945 года.

Вот как в 1945 году командование характеризовало гвардии полковника Гусаковского Иосифа Ираклиевича. Приведу некоторые документы, характеризующие героя этого очерка.

«БОЕВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НА КОМАНДИРА 44-Й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ БЕРДИЧЕВСКОЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА КРАСНОЗНАМЕННОЙ ОРДЕНОВ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО И КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ БРИГАДЫ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ГВАРДИИ ПОЛКОВНИКА ГУСАКОВСКОГО ИОСИФА ИРАКЛИЕВИЧА.

Гвардии полковник ГУСАКОВСКИЙ, находясь на должности командира бригады, проявил себя инициативным, способным офицером-руководителем. Требователен к себе и подчиненным. Хорошо организовал расстановку личного состава, обучение и бригада к боевым действиям подготовлена.