был не вопрос. — Мы оба знаем, что такие попытки будут повторяться, и это будет продолжаться до тех пор, пока одна из них не увенчается успехом. Или пока вы не покинете этот временной поток. Вы на самом деле хотите так жить, Василий? Подвергаясь постоянной опасности, не будучи уверенным не то, чтобы в завтрашнем дне, но и в следующем часе? Минуте? И даже если вы будете отбиваться каждый раз, то что с того? Будь вы хоть тысячу раз авантюристом, привыкшим смеяться в лицо опасности, рано или поздно такое развитие событий скажется на вашей психике самым неблагоприятным образом.

— А вы, получается, меня убивать не хотите и вообще желаете только добра?

— Не хотим, — сказал куратор. — В том числе и потому что вы — очень любопытный научный феномен, и нам хотелось бы получить больше времени для наблюдения.

— В чем же заключается моя феноменальность? — спросил я.

— Готов обсудить это с вами при личной встрече. Назовите только время и место.

Я задумался. Какое бы время и место я ни назвал, даже если это будет через две минуты около подъезда, чтобы я успел по лестнице спуститься, на подготовку засады у них будут годы и годы. Но кто мешал им напасть прямо сейчас, без звонка? Зачем они меня вообще предупредили?

Неужели они играют честно? Или хотя бы пытаются?

— Красная площадь через пятнадцать минут, — сказал я.

Я не смог бы добраться туда за столь короткий срок, и мне хотелось выяснить, знают ли об этом они?

— Назовите другое время, — попросил куратор. — За пятнадцать минут я не успею.

— У вас же машина времени под боком, — сказал я.

— Это работает немного не так, как вы, видимо, себе представляете, — сказал он.

— Тогда Красная площадь завтра вечером, часов в восемь. Я буду прогуливаться вдоль мавзолея со свежим номером журнала «Работница» в руках.

— Мне не нужны опознавательные знаки, я же знаю, как вы выглядите, — сказал куратор.

— Тогда вы прогуливайтесь вдоль мавзолея со свежим номером журнала «Работница» в руках, — сказал я.

— С нетерпением жду нашей встречи. А теперь позвольте мне откланяться. Спокойной ночи, Василий, — сказал он и завершил разговор.

Я задумчиво покрутил трубку в руках.

Голос разума возобладал. Несмотря на гложущее меня любопытство, я перенес разговор почти на сутки, потому что сначала хотел обсудить ситуацию с Петрухой и его экспертом. Как говорил Змей Горыныч, одна голова — хорошо, но две другие тоже что-то дельное присоветовать могут.

Я набрал номер Петрухи.

— Алло. Чапай, это ты?

— Да, — сказал я. — Твой телефон слушают.

— Кто?

— Твои бывшие кураторы из отдела Х, — сказал я.

— Откуда знаешь?

— Только что разговаривал с одним из них. И он связался со мной сразу же после твоего звонка, так что инфа железная.

Петруха вздохнул, и, судя по звукам, донесшимся с той стороны трубки, приложился к бокалу.

— Вот ведь пидоры.

Глава 38

По телефону куратор заверял меня, что не хочет идти по дороге насилия, но я был бы последним идиотом в мире, если бы поверил ему на слово. В подобных вопросах нет такого понятия, как излишняя осторожность.

Квартира была засвечена, и оставаться в ней было небезопасно, поэтому я решил переночевать в машине,.предварительно отогнав ее в соседний двор. Ну, не совсем соседний, через квартал. К этому моменту я уже успел выпить пива и мне не следовало садиться за руль, но я решил, что небольшое нарушение правил — это фигня по сравнению с тем, что мне может грозить.

Конечно, сначала я все же прогулялся по предполагаемому маршруту пешком и убедился, что за ближайшим углом меня не поджидают гаишники.

Припарковав машину, я откинул водительское сиденье на максимум, выложил рядом с собой пистолет и постарался устроиться поудобнее. Если вы когда-нибудь пытались переночевать в «девятке», то понимаете, что дело это непростое. Места в ней маловато и руль не регулируется.

Но перебираться на пассажирское сиденье или назад я не стал. Если вдруг что, я должен буду хвататься за руль и рвать с места как можно быстрее. В подобных ситуациях лишние секунды могут стоить жизни.

С другой стороны, я зря жалуюсь. Тепло, комары не кусают, а то, что ноги нельзя вытянуть — так это вообще не проблема. Доводилось мне спать и в более неудобных позах и местах.

* * *

Утром я подгреб к подъезду, узрел стоявшего перед ним «кабана», открыл заднюю дверь и обнаружил обосновавшегося на диване Петруху.

— Что-то ты не с той стороны к машине подошел, — констатировал Петруха. — Спал под кустом в целях конспирации? Уважаю.

— Я думал, ты просто машину пришлешь, — сказал я.

— После твоего вчерашнего звонка решил сам заехать, — сказал он. — Значит, кураторы нарисовались?

— Фиг сотрешь, — сказал я.

— У тебя получится, я в тебя верю, — сказал Петруха.

Я закрыл дверь, машина выехала из двора, и никто не попытался засадить по нам из гранатомета. Пустячок, а приятно

— Получается, они тебе стрелу забили?

— Получается, так.

— И что думаешь делать?

— Думаю пойти, — сказал я.

— Ты же понимаешь, что это может быть засада?

— Не слишком ли она сложносочиненная?

— Пути хронопидоров неисповедимы, — сказал Петруха. — Может быть, им мало тебя просто убить. Может быть, им нужно убить тебя в конкретном месте и в конкретное время.

— Время и место я сам назначил.

— Может быть, это ты так думаешь. Может быть, они хотят, чтобы ты так думал.

— Теории заговора, это, конечно, хорошо, — сказал я. — Но перебарщивать с ними тоже не стоит.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть.

— И тут я с тобой соглашусь, — согласился я. — Но, сам посуди, а какие у нас еще есть возможности на них выйти? А Красная площадь, как ни крути, все-таки режимный объект, снайпера на кремлевскую стену просто так не подсадишь, срисуют моментально.

— Не снайперами едиными, — сказал Петруха. — Вот ты, Чапай, сколько знаешь способов, чтобы человека убить?

— Много, — вздохнул я. — Но я все же считаю, что в большинстве случаев надо сначала пробовать договориться.

— Похвальное стремление, — одобрил он. — Часто