Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуй, я просмотрю данные Меченого, — скромно предложил Уотсон, но ответа не последовало. — Я успел их скачать на свой КПК. Может, найду что-то полезное.
Неопределенно взмахнув рукой, Уотсон встал и скрылся в дальнем отсеке, утянув за собой матрац. Чтобы ему уж точно никто ничего больше не сказал.
— А я проверю снаряжение, — невозмутимо изрек Фармер, сгребая винтовки в кучу. — Да и за выходом пригляжу.
Литера, оставшись в одиночестве, какое-то время не шевелилась. Она была очень бледна, о чем-то думала и иногда утирала нос без видимой причины. Затем девушка поднялась, прошла в отсек к Борланду и присела возле него. Осторожно, словно опасаясь удара током у коснулась широкой спины сталкера и осталась сидеть так.
— Не жалеешь, что пришла сюда? — спросил Борланд, медленно открывая глаза.
— Нет, — ответила девушка. Борланд тихонько вздохнул.
— Знаешь, — проговорил он. — Если бы тебя там не оказалось, я бы убил Меченого.
— Я понимаю, — кротко ответила Литера.
— Ты делаешь меня слабым.
— Мне уйти?
— Нет. Не надо.
— А что мне сделать? Просто скажи, что мне делать.
Сталкер ничего не ответил, и девушка прижалась к его спине, крепко обняла и положила подбородок на плечо. Борланд сжал ладони Литеры.
— Хочу сказать тебе кое-что, — начал он, глядя перед собой в стену. — Я привык всегда побеждать. Но не потому, что я лидер или герой. Просто я очень боюсь проигрывать. Не умереть боюсь, а сдаться. Ведь после этого жизнь уже никогда не будет прежней. Проходит время, ты вспоминаешь, как шел к чему-то и сломался на середине пути. А затем понимаешь, что ведь можно было тогда что-то предпринять, и говоришь себе: черт побери, я протормозил! Расклеился и начал ныть, когда можно было сделать то-то и то-то. Вот чего я боюсь. За мной не в первый раз охотятся, должен тебе сказать. Но чтобы вот так, не ясно, кто и зачем… Я не представляю, как это вынести. Не то чтобы покорился судьбе, но… Не знаю, как объяснить.
— Пройдет время, — произнесла Литера, — и ты будешь вспоминать все это как очередное приключение. Если захочешь.
— Да. Это лучше, чем вспоминать об отчаянии.
Борланд стиснул зубы, чувствуя, как в нем растет уровень адреналина, и всеми силами начал повышать его еще сильнее. Волна за волной, в такт глубокому дыханию. Эффект наступил довольно быстро. Он выше поднял голову, злорадная улыбка проявилась на его лице.
— У тебя в жизни было множество побед, — уверенно сказала Литера. Ее губы находились всего в нескольких сантиметрах от его щеки. — Вспомни любую из них. Вспомни все.
Борланд встряхнул головой.
— Ты выстоишь и победишь, — сказала девушка. В ее голосе снова появились нотки волнения. — Просто потому, что…
— …другого варианта нет, — закончил Борланд. — Жить по-другому не имеет смысла. И пусть судьба моя станет мне сплошным наказанием неизвестностью, если я…
— …не смогу построить ее сам, — завершила Литера одновременно с ним.
Борланд разжал ладони Литеры, их пальцы крепко переплелись. Девушка сильнее прижалась к нему.
— Уже лучше? — спросила она, поправив прядь волос легким дуновением.
— Да, — кивнул Борланд. — Конечно. Ты прямо мой ангел-хранитель!
— Что-то еще сделать? — спросила она.
— Я не знаю.
Не отнимая рук, Литера опустилась на матрац, увлекая Борланда за собой. Так они и лежали долгое время, слушая дыхание друг друга, отчетливое на фоне царившей в бункере тишины.
— Как же тебе удается настолько тонко меня чувствовать? — спросил Борланд, по очереди перебирая ее пальчики.
— Ничего особенного, — ответила девушка, прижимаясь лбом к его затылку. — Чтобы услышать, нужно слушать.
— Да, наверное, — сказал сталкер, медленно смыкая веки и наслаждаясь женскими объятиями. — Не так уж и много надо человеку для счастья…
Сталкер проснулся резко, будто от грубого толчка в плечо. Он вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Судя по темноте и по тому, что все мышцы затекли, спал он долго. Литера все еще обнимала его, прижимаясь к спине, и Борланд забеспокоился, не отдавил ли он ей руку. Нащупав запястье девушки, а затем ее часы, нажал кнопку подсветки. Уже шесть часов утра. Вот это он поспал! Весь вечер и последующую ночь.
Осторожно, чтобы не разбудить Литеру, сталкер поднялся на ноги. Подняв винтовку с пола, пробрался к выходу из комплекса. Почуяв табачный дым, Борланд огляделся.
Фармер сидел на ящике и задумчиво любовался луной, держа в пальцах сигарету и время от времени затягиваясь.
— Эй, — шепотом окликнул Борланд, подбираясь к нему. Молодой кивнул ему.
— Уже светает, — сказал он тихо. — Мы с Уотсоном дежурили по очереди. Все спокойно.
— Ага, — сказал Борланд, чувствуя себя неловко. — Почему вы не разбудили меня, чтобы и я покараулил?
Фармер небрежно отмахнулся.
— Не проблема, — сказал он. — Она спит?
— Литера? Да.
— Это хорошо, — изрек Фармер и затянулся снова.
— Ты хотел сообщить что-то секретное? — спросил Борланд, устраиваясь на холодном бетонном блоке. После объятий девушки контраст был особенно разительным.
— Нет, — помотал головой Фармер. — Просто хорошо, что она сумела вообще заснуть спокойно. Борланд, ты помог гораздо больше, чем если бы дежурил вместо.
— Что у нее за трудности? — озабоченно спросил сталкер.
Фармер глубоко вздохнул, выпуская длинную струю дыма, и стряхнул пепел.
— Нам троим уже приходилось спать рядом, — ответил он. — Сам знаешь, то поезд, то палатки в походах. Мы иногда путешествуем все вместе.
— И что?
— Она плачет во сне.
Борланд почесал нос…
— Часто? — спросил он.
— Всегда. Сегодня был первый раз, когда она не плакала.
— И как она это объясняет?
— Мы с Уотсоном никогда ее не спрашивали, — ответил Фармер, глядя Борланду в глаза. — Захочет — сама скажет.
Борланд ощутил укол совести.
— Ну, раз перестала плакать, то это… — начал он и запнулся. — Очень хорошо. А ты… — Он снова умолк, подбирая слова. — В общем, у тебя с ней что-то было?
— Нет, никогда, — ответил Фармер.
— Ага, — кивнул Борланд, ощущая себя полным идиотом. — А у…
— И Уотсон с ней не был, — ответил Фармер с кривой усмешкой. — Что, это так странно?
— Да нет в принципе, — смутился Борланд. — Просто ваша дружба такая… чистая.
— Святой Осирис! — Фармер сплюнул. — Что за люди пошли… Я думал, что хотя бы ты веришь в дружбу между разнополыми людьми.