– Что сейчас говорить про это? – спросил Дуайт и достал собственную трубу, собранную умельцем Цзе задолго до погрома. – Что нам надо рассмотреть в городе?

– Просто полюбоваться, не более. Я люблю смотреть на греховный поселок внизу, на собранные повсюду огни и вывески.

Дуайт не ответил. В чем-то он понимал Марка. Да, Вегас казался красивым.

Окруженный высокой стеной с натянутой то тут, то там металлической сеткой, город не терял заложенного с давних пор чванства и показного жизнерадостного вида. Даже сейчас, во время Бойни.

Построенная до Дня Гнева подземная атомная электростанция, как это ни казалось удивительным, работала. Чем хозяева города заменяли выработанное топливо, Дуайт не знал. Слухи ходили разные.

В сгущавшейся темноте Вегас виднелся издалека. Мэр города плевать хотел на опасность, средств для защиты хватало. Башни украшали даже автоматические зенитные компактные комплексы.

– Козни дьявола, как еще назвать эту греховную красоту? – Марк усмехнулся. – Поехали. Темнеет, могут не впустить.

«Кугуар» рыкнул, останавливаясь перед заставой на въезде. Дуайт вылез через люк в башне, подняв обе руки вверх. Его машину и экипаж в Вегасе знали, но бдительность важна всегда.

– Подойди. – Громкоговоритель с последнего приезда они так и не сделали, все хрипел. – Только медленно. Дуайт, быстрее, время заканчивается.

– Cabron! – Хавьер сплюнул. – Уилки самый настоящий козел.

Дуайт спрыгнул и пошел к досмотрщикам.

– Уилки?

Лысоватый крепыш в куртке с капюшоном, болтающимся на спине, прищурился, рассматривая Дуайта.

– Ну, вы только гляньте, кто это у нас здесь?

Дуайт усмехнулся.

– Я не похож на себя?

– Да Козлоногий тебя знает, – хохотнул Уилки. – У нашего Дуайта лицо вроде как почище было, не?

– Не пошел бы? – Дуайт сплюнул. Похрустел на зубах пылью и сплюнул еще. – Проверяй пассажиров с экипажем и давай запускай. Устал, как мул на фермах Джексона.

– Как скажешь. – Уилки махнул рукой патрульным. – Изабель в городе.

Дуайт сдержался, не ответил грубо. Уилки-то при чем?

Лязгнули люки, патрульный сунулся внутрь и тут же отскочил, прямо на глазах вытягиваясь и почтительно косясь на металл крестов, тускло блестящих на наплечниках.

– Уилки! – громыхнул Марк. – А ну, открывай быстро!

Уилки подскочил на месте, сплюнув табак. Покосился на Дуайта, явно подозревая его в подставе, и снова махнул рукой. Зазвенели втягиваемые внутрь бетонных коробок заставы ленты с шипами. Ворота Вегаса скрипнули, откатываемые изнутри.

Дуайт на ходу бросил Уилки непочатую пачку жевательного табака, припасенную как раз на такой случай. Городская стража Вегаса командоров побаивалась, и не хотелось, чтобы парни думали про него, Дуайта, плохо. «Кугуар» рыкнул и покатился в город, навстречу порокам, разврату и грядущему пути.

Позже Дуайт стоял на балкончике гостиничного номера. Селиться в прекомандории Марк не захотел, заявив о желании отоспаться перед дорогой. Судя по всему, слухи о его горячей «дружбе» с отцом Игнасио, служившим в Вегасе, были не совсем слухами.

Номер оказался хорошим. С двумя широкими кроватями, работающим горячим душем и тремя целыми лампочками. Одна на потолке и две у прикроватных тумб. Видимо, для чтения обязательной Библии. Дуайт покосился на Морриса, лежавшего на кровати в сапогах, и сплюнул. Тот, ничуть не смущаясь, читал Святую книгу, попыхивая самокруткой, сделанной из прочитанной страницы.

Хотя, конечно…

Главы Нового Завета, услышанные и прочтенные им здесь, казались строгими. Порой жесткими. Иногда очень жестокими. Но здесь, в Вегасе, Библия смотрелась, как… бутафория из дешевых разъездных театров. Такие порой заезжали в Форты. Тяжелые старые фургоны с реквизитом и «серые псы» с труппой. Восковые фрукты, нарисованные на ткани скалы, дворцы и море, накладные усы с бородами и картонные короны, оклеенные золотой фольгой. Фальшь и наигранность. Как эта самая Библия, уходящая у Морриса на самокрутки.

Ночь спустилась сразу, осветив все вокруг сотнями ватт и десятками оттенков разных цветов. Гостиница стояла на бульваре. На самом, мать его, настоящем бульваре. Дуайт, дожидаясь, пока командор решит какие-то вопросы, терпеливо ждал его на балкончике, наблюдая за самой настоящей жизнью внизу.

Жизнь светилась искусственными солнцами вывесок, зазывавших в бары, кабаре и бордели. Пенилась колючими пузырьками пива, разливаемого с лотков, содовой, продаваемой из настоящих холодильников, и калифорнийского игристого, плещущегося в редких фужерах в пальцах дорогих шлюх, хохочущих в бархатных внутренностях экипажей.

Здесь можно все. Плати. В Вегасе платили серебром. Есть что-то другое? Иди к скупщикам. А потом – веселись, проматывай до последнего цента, занимай и продолжай веселиться. Дуайт смотрел вниз, понимая многое.

Вон троица крепких краснорожих ребят с ранчо. Судя по курткам с бахромой – граница с резервацией. Что у них там? Лошади, мулы, коровы, быки, овцы, несколько симпатичных конопатых соседок с крепкими корявыми руками и широченными задами, причем каждая знает, за кого выйдет замуж года через два. Потискаться и наспех поиграть в животное о двух спинах, пока родители отъехали, не более. Можно, конечно, доехать до салуна в городке и развлечься с какой-то из трех-пяти красных скво в местном бордельчике. Не больше. Разве что презервативы покупать негде. А каждая вторая скво может похвастаться запавшим носом и мерзкого вида язвами-шанкрами в самых интересных местах. А здесь?

Цыпы, цыпы, цыпы. И приевшиеся красные, и редкие желтые, и почти недоступные черные, кофейные и шоколадные, ну и самое оно то для крепкого парня с ранчо – светловолосые и грудастые белые. Красота. Ну а потом, что и говорить, тут же можно и исповедаться, если согрешил. Тем более, три местных прихода отличаются широкой терпимостью. Говаривали, что здесь порой прощали грехи содомии. Хотя в это Дуайт не верил. Но, опять же, на его взгляд, парочка длинноногих бойких и плоскогрудых шлюх, уже начавших вытанцовывать рядом с подвыпившими копателями, явно не девочки. Но кто знает?

В дверь постучали. Моррис выругался, затушив самокрутку о каблук и закинув под кровать. Щелкнул защелкой. Мойра, покосившись на него, мотнула головой.

– Пойдемте. – И снова уставилась на Морриса. – Отец Всевышний все видит.

– Не спорю. – Моррис нахлобучил шляпу. – И?

– Библия, сгорая, воняет куда крепче другой бумаги. Эту местная типография печатает на бумаге из всякой переработанной дряни, а не на пейперпласте.

– Сдашь?

– Делать мне нечего, кроме как тебя сдавать.

Дуайт застегнул куртку, дал подзатыльник Моррису и пошел вниз. Командор уже стоял у выхода, впервые одевшись в полное облачение.

– Красиво. – Дуайт кивнул головой. – Внушает…