Марго стащила шлем с головы, помотала косой.

– Ну и что?

– Все путем. Я берусь с тобой работать. Верней, работать будешь ты. А мы все здесь будем тебя развлекать по мере сил и возможностей! Пойдем, покажу твои апартаменты.

Апартаменты оказались маленькой комнаткой, узкой, как чехол от эскома. Через высокое окно проникал свет фонарей. Соло щелкнул выключателем, потом другим, и два желтых круга легли на паркет. Дешевые лампы-прищепки располагались над столом и над топчаном в углу. Люстры под потолком, кажется, не было. Зато был помпезный стул с круглой спинкой, табурет и стеллажи с книгами и дисками. Ни компьютера, ни видеоцентра, ни музыки… хотя нет, проигрыватель – вон он, на полке: гнездо для накопителя, захватанное пальцами табло и ситечко динамика.

– Вот, – сказал Соло и плюхнул на топчан сумку Марго.

– И чего? – в тон ему осведомилась Марго.

– Тут будешь жить. Столоваться будешь с нами, про деньги тебе Лара скажет. Все, что тебе надо для личного счастья, можешь заказать, тут узел доставки рядом, буквально под нами. Кстати, эском не забыла дома?

– Не забыла.

– Дай на минутку.

Соло взял ее синенькую «ладошку», и не успела Марго протестующе пискнуть – открыл заднюю панель и вытащил какую-то маленькую штучку.

– Спокойно, спокойно. Все функции у тебя останутся, и телефон, и даже навигатор будет работать. Только в Сеть ты с него не зайдешь. Потом обратно поставлю.

– Чтоб я не могла новую повестку получить?

– Это во-первых и в-главных. А во-вторых и в не менее главных, я как твой доктор на эти дни тебя от Сети изолирую, – значительно произнес Соло, этакий, и в самом деле, рекламный детский доктор. – Вопросы, возражения?

– А что я делать-то тут буду?

– Ты тут будешь писать стихи.

Марго несколько секунд подождала продолжения, какого ни есть нормального ответа. Потом сказала:

– Смешно, хе-хе.

– Ничего смешного. Твоя задача – написать стих. Хоть шесть строчек, хоть четыре. Но настоящий.

– Как это?

– Настоящий, – повторил Соло. – Не «с днем рожденья поздравляю, счастья в жизни вам желаю». Не «спасибо, Марья Алексевна, вам говорит девятый «бэ». Не «люблю тебя, а ты меня не любишь». Настоящий. Понимаешь?

– Нет… А зачем? Стих – зачем?!

– Затем, что меня надо слушаться, если хочешь откосить, – ласково сказал «черный доктор».

– Но я же не поэт! Я не умею стихи писать вообще-то!

– В этом и проблема. Теперь нужно научиться.

– Но… – Марго неуклюже плюхнулась на низкий топчан. – Ведь это же надо, чтобы талант был. Ведь поэты, они… ну…

– Такие с крыльями, кудрявые и глаза выпучили? – подсказал Соло и коротко рассмеялся. – А знаешь ли ты, Марго, что в позапрошлом веке в хороших учебных заведениях всех детей заставляли складывать стихи на заданную тему? Ничего, справлялись. Кто лучше, кто хуже, но – справлялись. Располагайся, а я пока узнаю, чем нас употчуют.

И вышел. И дверь за собой бесшумно затворил.

– Умеешь ли ты, девочка, играть на скрипке? – басовитым полушепотом осведомилась Марго у самой себя. Писклявым полушепотом ответила: – Не знаю, не пробовала.

Снова оглядела стены, противные книжные корешки, все какие-то темные, местами драные и, сразу видно, негигиеничные. В темном окне сквозь кроны деревьев светились другие окна, разноцветные, как леденцы. Внизу, наверное, был двор с кошками и марсианским пейзажем. Подходить к окну Марго не стала – сидела на топчане и пялилась в одну точку. Ничего кроме «с днем рожденья поздравляю, счастья в жизни вам желаю» в голову не шло.

Ладно. В конце концов, к дурацким заданиям нам не привыкать. Когда надо написать программку для подсчета числа букв любым шрифтом на квадратном дюйме или создать архитектурный портрет Парижа, не используя Эйфелеву башню, это тоже не подарочек. Подумаешь, стихи.

– А не хотите ли, девочки, сыграть в буриме?

С этим вопросом обратился Соло к Марго и Ларе, когда тарелки с вилками были сгружены в посудомойку и в заварочный чайник залит кипяток. Употчевала их Лара какими-то картофельными оладьями, кривыми и лохматыми, но зато поджаристыми и неописуемо вкусными, и вареными сосисками. За едой говорили о понятном: о том, что в супермаркете опять дали новую скидку, что сосиски ничем не хуже алтуфьевских, а дешевле на два рубля, что средство для мытья посуды кончается. Марго стеснялась вставить реплику и только улыбалась шуткам.

– Легко, – ответила Лара.

– А как в нее играют? – спросила Марго. Слово было смутно знакомым: какая-то настольная игра, то ли пазлы, то ли с кубиком и фишками. Но когда Соло объяснил про стихи по заранее придуманным рифмам и уточнил, что «не хотите ли» есть просто фигура речи и от Марго отрицательного ответа ни в коем случае не ожидается, короче…

– Торнадо?

– Надо, – откликнулась Лара. – Бутылка?

– Ну что ж ты? – покровительственным тоном осведомился Соло после паузы. Марго молчала и краснела. Почему-то ей стало дико стрёмно. То ли стыдно играть в такую совсем детскую игру. То ли стыдно не справиться.

– Она не поняла, – сказала Лара. – Рифму давай на бутылку. Любую.

– Вилка.

– Хорошо! Теперь твое слово.

– Доска.

– Куска, – немедленно отозвался Соло. – Чего? – куска. Джем!

– Совсем. И хватит на первый раз.

Три листка бумаги, три ручки, три столбика по восемь слов. Соло со своим листочком отвернулся к широкому подоконнику, Лара забралась с ногами на угловой диванчик, положила на колено книжку, а на нее бумажку, сразу начала писать, улыбнулась, задумалась. Соло почесал ручкой за ухом, медленно вывел несколько слов.

Ёшки, они уже пишут. А мне чего писать? Торнадо-надо… любой размер, любой порядок рифм, облегченные, блин, правила… Слова какие-то ерундовые, никакой связи… Чушь получится, как ни старайся.

Когда ревет торнадо, чего-нибудь мне надо. Или не надо?.. Сгорая со стыда, Марго вывела две строчки. Дальше пошло легче. Хотели чушь – будет вам чушь. В пушкинских лицеях не обучались, что можем, то и выдаем.

Что-то в этом было такое… занятное. Похоже на размещение заданных гиперссылок в тексте. Дурацкие слова неожиданно нашли свои места, и смысл откуда-то взялся. Она даже успела раньше всех. Впрочем, хозяева отстали ненадолго.

– Младшая первой, – серьезно сказала Лара.

Еще и это! Марго вдохнула поглубже и каким-то странным, не своим голосом зачитала:

Вот, хотели чушь – получите, повторила она про себя, но щеки буквально горели. Красная, наверно, как свекла. Насчет «во двор» это я зря, сейчас будут издеваться… Да еще почему-то от мужского лица, а что делать, если «счастлива я совсем» не лезло в размер, да еще и полная бутылка?..