Только теперь Уивер заметила, как у нее трясутся руки. Опустив камеру на колени, она стиснула кулаки. Ей хватит сил. Она много раз доказала это на поле боя, под огнем. Она справится.

– С вами все в порядке? – спросил Брукс.

– Абсолютно.

Брукс, Сан и Нивс, нагруженные своим оборудованием, вышли к месту их падения совершенно ошеломленными. Уивер догадывалась, что никому из них еще не приходилось наблюдать насильственную смерть. Во всяком случае, такую.

Такого уж точно не видел еще никто на свете.

Собравшись в кучку, они жались друг к другу, словно дети, ждущие, когда им скажут, что делать дальше.

«Где же Конрада черт носит?» – уже не в первый раз подумала Уивер. Капитан был самым дельным человеком из всех собравшихся, и от нее не укрылось то, как он изменился после падения вертолета. Он тихо, без затей, принял командование на себя. К тому же с ним – опять-таки единственным из собравшихся – ей было спокойно. Да, ощущать то же самое в компании человека, обученного убивать, было непривычно, но собственной интуиции она вполне доверяла.

Сливко, едва успев выбраться из машины, начал возню с портативной рацией – проверил батареи, поиграл с настройками, включил и с тех пор напряженно вслушивался в треск помех. Уивер еще полчаса назад могла бы сказать, что рации хана.

– Всем, всем! Кто в воздухе, ответьте! Повторяю…

– Сбиты все, – сказал появившийся из-за деревьев Конрад. Переводя дух, он обменялся взглядами с поднявшейся на ноги Уивер. – Все до одного.

Кивнув Бруксу, Нивсу и Сан, он окинул оценивающим взглядом принесенное ими оборудование. Уивер чувствовала, что в нем опять что-то изменилось, но не могла понять, что. За время его отсутствия с ним явно что-то произошло, но об этом можно было спросить и позже.

Все молча ждали продолжения. Конрад был не из тех, чьи слова остаются без внимания.

– Так, слушайте меня. Мы в южной части острова. Он значительно больше, чем мы полагали. В паре километров отсюда – река. Она выведет нас к центру острова, оттуда выйдем на северное побережье.

Сливко, слушавший Конрада разинув рот, оглядел остальных.

– Вот так просто? – проговорил он. – Не посоветовавшись, не…

Но Конрад уже шагнул к Бруксу и Сан.

– Теперь вы двое, – сказал он. – Что это за существо? Что вам известно?

До сих пор, с самого момента своего появления, Нивс стоял столбом, уставившись неподвижным взглядом куда-то поверх голов. Уивер решила, что он никак не оправится от шока, и понимала, насколько глубоким может оказаться его потрясение, а потому очень удивилась, услышав наконец его голос.

– Я… я ведь совсем недавно сидел у себя, за столом… – заговорил он. – А на столе – фото жены, детей… Точилка для карандашей такая забавная… И скрепки. Я их иногда цеплял одну к другой, пока не…

– Вы в порядке? – спросил Конрад Уивер.

– Да, – ответила она. – Но все это… Я никогда…

– Я тоже. И более того. Я только что столкнулся со змеей, – сообщил Конрад. – Пятидесяти футов в длину, а то и больше. Этот остров не похож ни на одно из мест, которые кто-либо из нас видел прежде. Сначала горилла, потом змея – значит, подобных зверей здесь еще немало. И любой из них без разговоров прикончит нас. Или сожрет. Или и то и другое.

Глаза Уивер медленно расширились.

– Похоже, ваши подозрения подтверждаются, – добавил Конрад.

– Причем – самые худшие.

– Что ж, сидя дома, много не наснимаешь, не так ли?

– Деньги, которые вам заплатили… – ответила она. – Надеюсь, их действительно много. И что вы стоите этих денег.

Ранда порезал палец и кроме этого пореза не замечал вокруг ничего. Порез был неглубок и формой напоминал что-то наподобие знака вопроса – один конец был загнут, другой тянулся прямо и ровно. Знак вопроса. Или крюк. Или, возможно, коса… Кожа была не разодрана, а аккуратно рассечена – по всей вероятности, осколком стекла. Он и не почувствовал ничего, пока не заметил кровь, капавшую на носок ботинка. Этот порез оказался единственной травмой, полученной при падении. Как странно, что такая мелочь настолько приковала к себе внимание… Но в данный момент в крохотной ранке умещался весь его мир. Раздвинуть его границы, заглянуть за горизонт, вспомнить о том, что произошло, подумать о том, что произойдет дальше, – все это означало распахнуть дверь в бездну безумия.

«Я уже распахнул эту дверь, – подумал он, – в тот миг, когда понял, что мы…»

Да, он достиг того, к чему стремился. Он отдал этому всю жизнь. Его детские годы были сплошной чередой обид и издевательств. В отрочестве, пока его сверстники увлекались спортом или выбирали профессии на будущее, он, стеснительный и замкнутый, не видел в жизни ничего, кроме книг. Ну, а пору зрелости провел в неустанном поиске. Он знал, что непременно найдет то, что приведет его к славе, к триумфу, позволяя остаться самим собой. И вот, в день гибели «Лоутона»…

Сегодня час его триумфа наконец настал. Но триумф повлек за собой трагедию.

Покачав головой, Ранда вновь опустил взгляд к порезу на пальце. Набухшая капелька крови казалась самим совершенством, и цвет ее был прекрасен. Капля жизни… Его жизни…

Да, он-то жив… При этой мысли вспомнились вертолеты, уничтоженные огромным зверем, рухнувшие вниз и разбившиеся вдребезги, а затем представилась кровь – множество крови, пузырящейся в огне, брызжущей из раздавленных тел, сочащейся из смятых летучих машин, обильно орошающей джунгли, те самые джунгли, где…

Чья-то тень заслонила солнце. Алая капелька на пальце потемнела. Сердце встрепенулось в груди. Похолодев от страха, Ранда поднял взгляд.

Перед ним стоял Паккард.

– Вы в порядке? – спросил полковник.

– Порез довольно глубокий, но в остальном – да, вполне.

– Вот и славно, очень рад это слышать.

Паккард придвинул ногой ящик, уселся напротив Ранды, почти вплотную к нему, и поерзал, устраиваясь поудобнее. Билл улыбнулся ему, но ответной улыбки не последовало.

Вместо этого полковник вынул пистолет и направил ствол прямо в лицо Ранды.

– Сейчас ты выложишь мне все, чего я до сих пор не знаю. Иначе – башку отстрелю.

Ранда вмиг забыл о порезе. От страха в горле защипало, на глаза навернулись слезы, но он не на шутку опасался, что, если хоть одна упадет, Паккард исполнит свою угрозу. Сейчас не стоило выказывать ни слабости, ни жалости к самому себе. Этот солдафон не оценит ни того ни другого.

– На свете действительно существуют неизвестные науке чудовища, – начал Ранда, стараясь не обращать внимания на темный зрачок нацеленного на него ствола.

– Короче.

– До сегодняшнего дня в это никто не верил, – заговорил Ранда. Предмет разговора согревал душу. – Еще вчера я был для всех просто чокнутым, но с этого дня…