– Тебе рассказать? – предложила добрая Катя. – В XIII веке жизнь на Руси сахаром не казалась никому. А с твоим приходом им вряд ли легче станет. Сейчас там монголо-татарское иго, а если ты учил когда-нибудь историю России, в чем я уже начинаю сомневаться, то наверняка помнишь, что несколько лет тому назад на соревнованиях по фигурному катанию на Чудском озере с треском провалилась сборная Германии. А Москва, наверно, стоит разоренная и сожженная, да и что ты там делать будешь? Дома твоего Сталин еще не построил, не предусмотрел вождь, что ты в XIII веке захочешь там пожить. Знал бы, может, раньше бы подсуетился. Да и университета нет, останешься без высшего образования, а без корочки тебя ни один князь к себе на службу не возьмет.

– Смешно! – язвительно заметил Вадик. – Ты всегда такая умная или только когда со мной разговариваешь?

– А что если мы не сможем вернуться в наше настоящее будущее? – вдруг забеспокоилась я. – Вдруг этот «эффект бабочки» действительно существует, и при изменении прошлого меняется и будущее? Мы и так уже здесь дел натворили, дальше хуже будет…

– Ничего не будет, – заявил Август, – вы вернетесь в свое настоящее будущее. Если повезет, очень скоро. Но думаю, что стоит серьезно отнестись к тому, что скоро все отправятся в Египет. Там очень жаркий климат, особенно летом. Всем будет очень тяжело.

– Да хоть на Северный полюс пусть отправляются! – воскликнула я. – Нам-то что? Мы сейчас быстренько оформим развод и пошлем этого Висконти. Вернемся с Клементиной в Италию, возьмем вещи, фьюить – и мы на диване, а Артур еще спит. И мы, как мышонок Джерри после долгих приключений по городу расцеловал кота, расцелуем его… нет, я хотела сказать, обнимем… крепко, – поправилась я, заметив внимательный взгляд Кати.

– Жаль, что его с нами нет, – заметила она, но произнесла это явно с подвохом, ожидая моей реакции.

– Да, – неожиданно для всех заявил Вадик. – Уж его-то точно сразу бы в рыцари взяли. С его-то физической подготовкой…

Так как Святую землю подчинил себе султан Негем-эд-дин, было решено напасть на Египет. Убить змея лучше в его логове, как выразился Роберт Артуасский. Людовик ІХ в письменном обращении к султану Египетскому объявлял ему войну. «Спеши, – писал он ему, – поклясться мне в подчинении, признать власть христианской Церкви и воздать торжественное поклонение Кресту; иначе я сумею добраться до тебя в самом твоем дворце; воины мои многочисленнее песка в пустыне, и сам Бог повелел им вооружиться против тебя».

Арабские историки свидетельствуют, что султан не мог читать без слез обращение французского властителя, но, тем не менее, на полученные угрозы он отвечал другими. Конечно, Людовик немного преувеличил насчет количества воинов, которые «многочисленнее песка в пустыне». Но в данном случае запугать противника было не лишним.

Следующим шагом было совещание, на котором король советовался со своими маршалами и братьями о плане нападения на Египет. Нас, понятное дело, на это совещание никто не пригласил, поэтому мы отправились вслед за королевой и ее дамами в сад, где веселились согласно средневековым обычаям; то есть все веселились, а мы за ними наблюдали, как наблюдают чокнутые биологи за пляской блох на дне стеклянной пробирки. Они для нас были уникальными экземплярами, которых мы разглядывали с любопытством.

Нас на каждом шагу ожидали новые открытия и порядки, противоречившие здравому смыслу человека из ХХІ века. Однажды, когда за королевским ужином зашел разговор о недавних судебных разбирательствах, я чуть не подавилась от смеха, услышав, как кто-то из священнослужителей с серьезным лицом рассказывал, как недавно в его городе состоялся суд… над крысами!!! Как же мне было нелегко, когда я, пытаясь выглядеть сочувствующим слушателем, давилась от хохота и внимала печальной истории крыс!

Итак, история, леденящая душу: было в этом городе много крыс, и вели они себя ужасно: везде бегали, портили запасы, обгрызали все, даже однажды обгрызли статуи святых в соборе! – это стало последней каплей в чаше терпения жителей и священнослужителей, и на крыс подали в суд. Судьи, внимательно рассмотрев дело, решили, что поведение крыс действительно является вопиющим нарушением всех законов, и приговорили грызунов к изгнанию из города. Приговор был зачитан на двух главных площадях города.

– И что, помогло? – весь красный от усилия казаться серьезным, спросил Вадик. Герцог метнул на него грозный взгляд, но священник не заметил подвоха и, вздохнув, ответил, что, к великому сожалению, крысы не вняли подобному внушению, и тогда пришлось подвергнуть крыс церковному проклятию.

Проклятые крысы не слишком расстроились из-за того, что оказались отлученными от Церкви. А вот нам потом сильно влетело от Герцога за то, что мы так смеялись над этим судебным процессом. Он пристыдил нас, объяснив, что в подобных судебных процессах проявляются особенности средневекового мировоззрения. Согласно миропониманию людей того времени, между человеком и животным не было существенного различия. Поля рукописных книг украшали миниатюры, изображавшие сцены, которые показались бы странными: обезьяны играют в шахматы, а дикие собаки связали несчастного охотника и несут его на суд и казнь. Животный мир был словно подобием мира людей, похожим и непохожим одновременно. Человек находился внутри природы, словно всматриваясь в нее, искал в ней, как в зеркале, свои черты.

Время шло, мы все глубже постигали особенности этого времени и с бо́льшим спокойствием воспринимали забавные неожиданности, встречавшиеся на нашем пути. И даже более того, чисто из любопытства, из постоянного желания пробовать все новое и необычное участвовали в различных обрядах, и чем больше мы взаимодействовали с обществом, тем глубже наша жизнь проникала в историческое русло реки Время, в которое мы попали так неожиданно.

Как-то еще в Неаполе я сказала отцу Джакомо, что могу верить только в то, чему есть доказательства, мне словно не хватает чего-то для того, чтобы быть настоящей христианкой. Я боялась, что мое откровение его шокирует, и удивилась, когда он ответил вовсе не так, как я ожидала.

– Я мог бы сказать, что вера не требует доказательств. Это так. Но понять это пока что сложно. Дочь моя, ты хорошая христианка. Но настоящая вера приходит с преодолением трудностей и испытаний. Ты встала на этот путь, но пока идешь по нему наощупь. Настанет день, и ты сама станешь доказательством, как и многие из нас.

Когда я в первый раз поймала себя на том, что я действительно молюсь в церкви, а не делаю набожный вид, я была удивлена. За время пустого бормотания молитв я успела их выучить наизусть, и пальцы сами перекладывали бусинки четок, зная очередность и количество повторений. Но я молилась! Молилась искренно и страстно, произнося слова со смыслом и любовью. Я не могла сидеть на скамье рядом с остальными и чувствовала необходимость уединиться, уходила в боковые ниши-часовни, где стояли статуи святых. Перед ними всегда была скамеечка, обитая бархатом, на которую можно было преклонить колени. И я молилась там, вдали от всех, иногда доводила себя до состояния экзальтированности, проливала слезы перед печальными ликами и ощущала, как становится необыкновенно легко на душе.