litbaza книги онлайнДетективыКельтский круг - Карло Шефер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 76
Перейти на страницу:

— Поначалу Гросройте еще кое-как справлялся с учебой, судя по истории болезни, — продолжал врач. — Во время поездки в Амстердам он начал писать свой большой опус — «Город».

Тойер попытался восстановить в памяти высказывания Плазмы, насколько он их помнил.

— Он задумал огромный, эпохальный роман — про вымышленный город, его историю, прошлое, настоящее и будущее. Возможно, его вдохновляли улочки и каналы Амстердама. Можно не сомневаться, что он активно потреблял типичный для этого города ассортимент товаров, и от этого у него окончательно съехала крыша. Из его амбициозного романа, насколько можно судить по записям лечащих врачей, получилась лишь параноидальная версия истории Гейдельберга… Ничего эпохального, скорее безумная мантра, которую он повторял парафразами.

— Некоторые я помню, — отозвался Тойер. — Там всегда речь идет об убийце, закалывающем мальчиков, и о плазматическом состоянии, в которое со временем впадет весь мир. Так было и раньше?

Виланд заглянул в историю болезни. Там лежали пожелтевшие распечатки, сделанные еще на матричном принтере. Тойер заново осознал, насколько давними были первые записи про Плазму, которого тут еще знали по имени. А теперь он кто? Плазма, персонаж комиксов, монстр из фильма категории «Б».

— Да, вероятно, почти ничего не изменилось, — кивнул Виланд. — О нем известно совсем немногое, уж откуда такая зацикленность на убийстве детей — не могу вам сказать. Возможно, когда-то он стал жертвой насилия, но в те годы, когда он был здешним пациентом, эта тема почему-то не всплывала, — а сегодня его мозг превратился в машину, вырабатывающую безумие, и из него уже ничего не извлечь. Кроме того, — врач поднял глаза, — ведь он отпрыск семейства фон Гросройте. В семидесятые и в начале восьмидесятых один из Гросройте был даже не полубогом в белых одеждах, а настоящим божеством. Он поднял кардиологию в Гейдельберге на новый уровень — международный. Никто из коллег и слова не мог сказать против Гросройте. Но что творилось в лоне этой семьи — никому не ведомо.

— Интересно, сейчас в Гейдельберге живет кто-нибудь из Гросройте? — спросил Тойер. — Я уже давным-давно не слышу этой фамилии.

— Sictransitgloriamundi,[18]— усмехнулся Виланд. Тойер, не понимавший по-латыни, подумал о транзитном сообщении и тут же, по ассоциации, о сексуальном общении с Ильдирим.

— Когда Гросройте в конце концов ушел на пенсию, он долго не протянул. Лишившись возможности работать по шестнадцать часов в день, он быстро стал сдавать и вскоре умер от сердечной недостаточности. Следом за ним и его жена. У них была дочь. Что с ней сталось, не знаю. В те годы я только что закончил учебу и уехал на пару лет за границу, поэтому был не в курсе медицинских сплетен.

— Но ведь после него должно было остаться наследство…

— Вы полицейский, не я.

Тойер прикинул — к собственному ужасу, очень реально, — не пнуть ли врача за такую мелкую дерзость.

— Могу вам только сказать, что у Вальдемара фон Гросройте процесс разрушения личности необратим. Я в состоянии поставить такой диагноз.

— Я сам его недавно видел. — Тойер не глядел на врача. У него перед глазами все расплылось, зато отчетливо вспомнилась торопливо шагавшая оборванная фигура. — Тогда он еще не был подозреваемым, но первое убийство уже произошло. Все против него… вот вы говорите — разрушение личности… Представляется все более вероятным, что он и есть преступник. Но я не вижу этого в цвете… В жизни он такой неуклюжий, а тут убивает напропалую, ловко и хитро. Первое убийство невероятно рискованное, второе точно спланировано…

Виланд с интересом посмотрел на него:

— Как вы его не видите? Как это — в цвете? Расскажите!

Тойер спрятался за профессиональной суровостью:

— Я хотел лишь сказать, что все это очень грустно, если учесть, что преступление с большой вероятностью совершил именно он.

Фраза вышла скорее бессмысленная, но спасла его от профессионального внимания невропатолога.

— Судя по записям, одним он никогда не грешил. — Виланд опять взял в руки историю болезни, словно подкрепляя свои слова. — Он никогда не прибегал к насилию. Поэтому моя предшественница в какой-то момент, когда состояние больного стабилизировалось, передала его на попечение семьи.

— Которая тогда еще существовала, — кивнул Тойер.

— Еще существовала, — повторил врач. — Родителям тогда было далеко за шестьдесят. Вероятно, до учебы он долго бездельничал и принадлежал к тем, кого так странно называют «поколением 54-го года».

— Хорошо, — сказал старший гаупткомиссар, хотя ничего хорошего он тут не видел. — То обстоятельство, что он бродяжничает более десятка лет, скорее всего означает, что его сестры уже нет в живых. — Ему хотелось что-то сопоставлять, обдумывать, он искал и не знал, на что опереться. — Вы сказали, что его прежний лечащий врач сразу вспомнила его. Могу я с ней поговорить?

Доктор Виланд с улыбкой посмотрел на него:

— Я попрошу вас этого не делать. Она по-прежнему находится у нас, но уже как пациентка. Пару лет назад погибла ее единственная дочь. Тогда какие-то идиоты бросали камни с автомобильной эстакады. Мать этого не перенесла. У нее бывают просветления, но чаще она витает в других галактиках… Едва ли вы услышите от нее что-либо полезное.

Назад Тойер ехал в мрачном настроении. На въезде в город, перед перекрестком Гейдельбергер-Кройц, завалилась набок фура. Она напоминала доисторическое морское существо, выброшенное на берег. Могучий сыщик был единственным, кто спокойно стоял в пробке среди нетерпеливых водителей.

Не волновался, не отвлекался, просто не сводил глаз с лежащего чудища.

Остаток дня проскользнул мимо его сознания. Между тем поступило много новой информации. Семья фон Гросройте владела виллой в Виблинге-не, на берегу Неккара. Вечером придется туда съездить. Затем на очереди был Брехт — его держали под колпаком. Тот что-то затевал. Купил дорогое вино, багеты и изысканные сорта сыра. Во время слежки за ним Хафнер получил в «Кауфхофе» предупреждение от двух итальянцев-охранников — за курение. К объекту слежки пришел гость, щегольски одетый молодой человек; его аккуратность никак не сочеталась с обликом Брехта, с его небрежным стилем «бретонского моряка». Прямо под занавес из дома Людевиг позвонил Лейдиг, сообщил, что у ее мужа свой счет в банке «Бадише Беамтенбанк». Ильдирим, словно отгородившаяся от Тойера стеклянной стеной, зашла к ним с Момзеном. Гаупткомиссар на автомате доложил о новых деталях расследования. Его сердце билось как бешеное. Даже когда Ильдирим ушла. Почему он не позвонил ей вчера? Потому что вчера все только произошло.

К вечеру они уладили все формальности для осмотра дома в Виблингене, но Зельтманн перенес поездку на следующий день, так как из Гайберга пришло сообщение, что там видели Плазму. С большой помпой двинулись туда. Тойер не поехал, сославшись на то, что в его присутствии нет необходимости, и сам себя назначил вести наблюдение за Брехтом. Слонялся по Плёку, выпил у индуса «манго ласси».[19]Потом тот молодой щеголь ушел, а комиссар между тем решил, что Брехт ведет себя не как убийца, утратил к нему интерес и передал наблюдение младшему составу. Пришло сообщение из Гайберга: полный облом. Человек, похожий на Плазму, оказался новым викарием евангелической церкви в Неккаргемюнде. Значит, ребята скоро вернутся, и внимание группы переключится на что-нибудь еще… Он позвонил Хорнунг — чудо произошло, плоскость выгнулась, сначала нелепо, в виде кубиков, но все-таки приподнялась, превратившись в купол.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?