– Ты подумай, какие перед тобой откроются перспективы! – расписывал он. – Контракты с крупнейшими фирмами, любые коньки, профессиональная фототехника, форма, тряпки, косметика, путешествия – все, что душе угодно! Твоим родителям и за год столько не заработать.

Аня с негодованием отказалась. Как он посмел! Неужели вообще кому-то в голову могло прийти, что Королева предаст свою команду, своих ребят? Она так и сказала этому тренеру. В ответ он зло усмехнулся:

– Думаешь, тебе удастся выиграть? И не надейся! Ты не одна такая крутая! Есть гонщики и посильнее! Но даже если и победишь – ничего не получишь: я вхожу почти во все комиссии оргкомитета и лично позабочусь об этом! Ты еще пожалеешь, что не согласилась, ох как пожалеешь!

Он круто повернул на боковую дорожку и исчез.

Если незнакомец думал, что ему удалось напугать Королеву, то глубоко ошибался. Аня вскоре забыла о неприятном происшествии. Правда, какой-то осадок, связанный с противным типом, нет-нет, да и выплывал из подсознания, но Аня гнала эти мысли прочь, даже не стараясь разобраться, в чем дело. Ее гораздо больше волновали результаты собственного кросса, и когда Стас сообщил, что она установила новый рекорд, девочка почувствовала себя счастливой, как никогда.

Она смотрела вслед маленькому Андрюшке и вспоминала свои первые успехи.

Ей было семь лет, коньки болтались на худеньких ножках, натирая лодыжки, – а ведь она затолкала внутрь целую газету! И ее еще ждал неприятный разговор с папой – газета-то ведь свежая, нечитаная… Но разве могли такие мелочи испортить настроение! Ведь это ее собственные ролики, первые в жизни. Все эти годы она молила родителей о коньках, но те были непреклонны. «Игорь вырастет, получишь его ролики! Мы не рокфеллеры, чтобы на каждого по паре покупать!» – твердо сказала мама.

Наконец Аня дождалась коньков, правда, к тому времени они совсем потеряли вид: за три года брат превратил ее несостоявшуюся игрушку в сапоги-скороходы, прошедшие огонь и воду. Но катались они исправно – Игорь и Аня хорошо ухаживали за ними.

Наверное, первое время Аня смотрелась на своих гигантских роликах ничуть не лучше, чем забавный Андрюшка. Девочка вспомнила о синяках и ссадинах, от которых не спасала никакая защита, о насмешках окружающих, не принимавших ее всерьез. Именно тогда она поняла, что значит страдать от одиночества, – девочек среди роллеров было мало, а мальчишки, даже ровесники, не имели никакого желания знакомиться и дружить с жалким неуклюжим цыпленком в роликах не по ноге.

Постепенно все изменилось. Аня была упорна не по годам. Начиная с ранней весны и до первого снега она тренировалась каждый день, невзирая на погоду. Ее одинокую худенькую фигурку можно было видеть в парке и под проливным дождем, когда вокруг не было никого, кроме бессменных собаководов, и в самое пекло летом, когда даже в купальнике кататься было невыносимо, и в разгар осени, когда ветер кружил и бросал под ноги листья и первые снежинки.

Через несколько лет Анна каталась быстрее и лучше ровесников. Ей дали прозвище Стрелка – отчасти из-за фамилии, а отчасти оттого, что она мчалась со скоростью пущенной стрелы. Теперь в провожающих ее взглядах не было жалости и насмешки, а только восхищение и зависть. У нее появились друзья и единомышленники, среди которых она со временем стала признанным лидером.

Но в главную, «взрослую» роллерскую тусовку девочку не приглашали, несмотря на то что там первенствовал Игорь. А может быть, именно поэтому? Иногда Ане казалось, что брат ревниво относится к ее успехам, словно боясь, что слава сестры затмит его собственную.

Все-таки в один прекрасный день Аня попала в круг роллерской «элиты». Правда, то, как она добилась этого, повергло бы в ужас ее родителей, узнай они о происшедшем. Вполне вероятно, ей навсегда запретили бы кататься или даже отобрали бы ролики.

А случилось вот что. В то время одной из самых рискованных роллерских забав было проскочить перед носом едущего на полной скорости автомобиля. Это, конечно, глупо и опасно, и много раз такие «подвиги» кончались травмами. К тому же подобные выходки – свинство по отношению к ни в чем не повинному водителю. Да и предательство по отношению к своему же брату роллеру: каждый раз после такого инцидента милиция начинала без разбору гонять с трасс всех катающихся. Тем не менее все новые и новые поколения подрастающих роллеров стремились продемонстрировать свое мастерство.

В тусовке самых отчаянных пробежка перед автомобилем была своего рода вступительным экзаменом. Каждый когда-то прошел это испытание, поэтому к тем, кто никогда не рисковал, относились с высокомерной насмешкой. Любой кандидат в «братство избранных» должен был на глазах у остальных перебежать шоссе туда и обратно.

Обычно о том, что кто-то из ребят готовится к «экзамену», становилось известно заранее, и вдоль трассы выстраивалась толпа роллеров, жаждущих зрелища. Аня всегда была против подобных глупостей. Если ей удавалось узнать, кто из претендентов будет перебегать шоссе, она пыталась отговорить безумца.

В тот день сделать это собрался один из совсем зеленых пацанов – Ванюшка Золотарев, Анин ученик и давний приятель. О том, что это будет именно он, Аня догадалась по особенному блеску в его глазах и еще по тому, что он старался не встречаться с ней взглядом.

– Что ты задумал? – строго обратилась она к Ванюшке, почувствовав неладное.

Тот, не поднимая глаз, пробормотал в ответ несуразицу.

– Не ври! Я все знаю! – Аня постаралась взять парня на понт.

– Кто тебе сказал? – вскинулся тот.

Увидев Анины глаза, он понял свой промах, но было уже поздно. Девочка крепко вцепилась ему в руку.

– Я тебя не пущу! – твердо заявила она.

– А я и спрашивать не буду! – огрызнулся Иван. Теперь он смотрел на Аню, как на злейшего врага. – Убегу, и все!

– Убежишь? От меня? Попробуй!

Ваня вздохнул и нахмурился. Анька права! Убежать от нее в этом парке не смог бы никто. Разве что ее собственный брат.

– Ну скажи, зачем тебе это? – принялась увещевать мальчика Аня. – Глупее ничего не придумаешь! Рисковать своей жизнью – и ради чего?

Ваня молчал. Ане казалось, что он не слушает, и все-таки она не оставляла попыток отговорить мальчишку от опасной затеи.

– Не хочешь думать о себе, подумай о других! Нас ведь всех разгонят из-за тебя. Мы не сможем кататься! Неужели ты не понимаешь?

– Мне все равно! – голос его звучал глухо. – Я сделаю это! – упрямо твердил он. – Не сейчас, так завтра или послезавтра! Дождусь, когда тебя не будет, и проедусь.

В голосе мальчика чувствовалась такая решимость, что Аня поняла – его не переубедить.

Тогда она решилась на другое: если ей не удалось отговорить мальчишку, может, это удастся другим, тем, ради которых он собирался сделать глупость. Аня заставила упирающегося Ваню снять ролики (на самом деле она чуть ли не силой стащила их с худеньких оцарапанных ног), а потом, преследуемая криками и руганью, побежала искать брата.