— Возможно, ты сейчас и вправду так считаешь, но потом, когда ты все обдумаешь… В конце концов, ты начала встречаться с богатым парнем, которого ждала парочка миллионов наследства, а не с каким-то там членом международной благотворительной организации.

— Ты действительно считаешь, что я начала с тобой встречаться ради денег? Да и в любом случае у нас с тобой не такие отношения.

— Нет, не считаю.

Однако у Синди не было ни малейшего желания слушать продолжение, ведь она и так уже слишком много узнал о Гриффине, о его душе и сердце. И теперь она чувствовала себя так, как будто подлетела слишком близко к солнцу.

Наверное, Гриффин должен был заметить, что с Синди что-то не так, еще до того, как они покинули отель. Сперва он думал, что они сразу же пойдут к его родителям, но, заметив пятна, оставшиеся на светлых брюках и свитере Синди после того, как она повалялась на машине, Гриффин понял — ей придется сперва заехать домой и переодеться. Черт, похоже, ему придется серьезно поговорить с автосервисом, ведь он-то всегда считал, что у него вполне чистая машина.

Когда они оказались у Синди, она махнула рукой в сторону холодильника, предлагая угощаться, а сама закрылась в спальне. Что это с ней? Ведь обычно она никогда не стеснялась при нем переодеваться. Неужели она все-таки злится? Но ведь она вполне охотно отвечала на его ласки.

Гриффин задумчиво осматривался по сторонам, ведь он был тут всего пару раз, а потом заметил развалившегося на диване кота и попытался с ним пообщаться, но зверушка явно оказалась не слишком дружелюбной.

А затем наконец-то вернулась Синди.

— Ты готова?

— Знаешь, думаю, мне не следует идти вместе с тобой.

— Что? Только не говори, что ты позволишь им так просто себя запугать и…

— Дело не в этом, просто…

Гриффин впервые видел, чтобы Синди не хватало слов.

— Эй, в чем дело?

— Просто мне кажется, ты должен поговорить с ними без меня.

Синди старательно отводила глаза и пыталась прокусить собственную губу.

Гриффин осторожно провел ладонью по ее щеке.

— Нет, мне нужно, чтобы ты была рядом со мной. Должен же быть там хоть один разумный человек.

— Да, но все дело в том, что я уже сомневаюсь в своей разумности.

Гриффин вдруг снова подумал о том, как всю жизнь ему приходилось бороться с родителями. И ему еще ни разу не удалось их победить. Но раньше он был один. А теперь у него есть Синди.

А еще он наконец-то понял, как много она для него значит. Ее ни в коем случае нельзя упускать.

И Гриффин просто обнял и поцеловал ее, пытаясь вложить в свой поцелуй все то, что он не сможет ей рассказать, пока окончательно не разберется с родителями.

А потом добавил:

— Ты все равно нужна мне. Несмотря ни на что.

На этот раз им невероятно повезло. Когда они добрались до дома его родителей, мать как раз отослала медсестру и читала отцу газету. А ведь поговорить с ними без свидетелей — это такая редкая возможность в этом доме. Синди хотела было остаться в коридоре, но Гриффин крепко сжал ее руку и потянул за собой.

Он невольно поразился тому, как каким беспомощным и слабым выглядел сейчас Холлистер. Ладно, это все равно ничего не меняет.

Гриффин бросил между родителями фотографии Вивиан.

— И что это должно значить? — удивленно спросила Каро.

— Я хотел спросить то же самое.

— И это все, что ты смог найти? — выдавил из себя Холлистер. — Фотографии тридцатилетней давности?

— Да, фотографии той женщины, Вивиан, которая, как я считаю, и написала тебе то письмо. По словам Шарлин, перед тем как уйти, эта девушка, что была нашей с Далтоном няней, украла обручальное кольцо. И если вы еще раз скажете, что совершенно ее не помните, я просто засмеюсь.

Холлистер вдруг взглянул на него с такой злобой, что вся иллюзия его уязвимости мигом пропала.

— Я хочу ответов, и советую вам хорошенько подумать перед тем, как что-нибудь говорить. Ведь, возможно, это ваша последняя возможность что-либо мне вообще сказать.

Каро неторопливо отложила газету.

— Во всем виноват твой отец.

— Ну конечно, а кто же еще? Я всегда во всем виноват.

Каро вдруг рассмеялась.

— Но ведь это действительно так, но на этот раз ты сумел превзойти самого себя. Почему ты не мог просто смириться и признать, что на этом свете есть хоть один человек, который не будет ходить перед тобой на задних лапках? Ведь предполагалось, что именно так ты и поступишь!

Холлистер удивленно посмотрел на жену.

— Что значит — предполагалось?

Гриффин вдруг все понял. А ведь это же было очевидно с самого начала.

— Мама, что ты натворила?

— Я не думала, что все так получится, я просто хотела наказать Холлистера. Причинить ему ту боль, которую мне самой приходилось терпеть все эти годы. Ведь я же знала, каково тебе будет, когда ты узнаешь, что у тебя есть дочь, но ты над ней совершенно не властен.

— Так письмо написала ты?

Мать ничего не ответила, и Гриффину пришлось добавить:

— Бог ты мой, ну неужели ты хоть раз в жизни не можешь сказать всю правду?

— Хорошо, его написала я, но ведь я же не знала, что он устроит.

— Но кто тебе мешал признаться, когда отец собрал здесь всех нас и объявил о письме и своем решении?

— Но ведь тогда бы я вообще все потеряла! Холлистер и так уже вычеркнул меня из завещания. Мне оставалось лишь надеяться на то, что ты найдешь эту девочку, получишь все наследство, а потом обо мне не забудешь.

— Мам, ты…

— А ты хоть представляешь, как сложно мне было тебе помогать? Сбивать Далтона с пути и кидать тебе подсказки, но при этом не говорить всего, что мне известно?

Как же Гриффин от всего этого устал. И вот теперь ему снова приходится любоваться тем, как мать жертвует и гордостью, и достоинством, и детьми в угоду своей жадности.

— Каро, ты — наивная дурочка, — выдохнул закашлявшийся отец.

А ведь это фраза из того злосчастного письма. Ладно, какой бы ни была мать, но она все равно не заслуживает такого обращения от собственного мужа. А уж тем более в присутствии сына.

Гриффин отвернулся от отца и спросил у матери:

— Так есть в том письме хоть слово правды? Или ты просто выдумала эту дочку?

— Вивиан действительно была няней Далтона, и она действительно родила дочку. И я почти уверена, что Холлистер — отец этой девочки. Ведь с чего бы еще Вивиан так на нем зациклилась, а потом еще и прихватила с собой кольцо его матери?