- Что ты делаешь? – заглядывает она.

- Это такое послание, детка. Мой ответ, так скажем, на его предложение тебе руки и сердца. Пусть войдет в анналы истории. И в его анналы лично!

Глава 27 - Вспыхнула

- Все верно? Все на местах? – небрежно всовываю открытую книгу в руки Колышкина.

- Аккуратнее! – возмущенно подхватывает ее он.

Просматривает бумаги.

- Мы женаты? – нетерпеливо уточняет Руслан.

- Практически. Внесем сегодня данные в реестр и…

- Окей! Одна проблема решена, - морщится Руслан, закидывая ногу на пуфик. – Теперь мне нужна Эмма. Проводи, господина Колышкина.

Передаю на улице его Костяну.

- Господин Колышкин, я бы советовал Вам внимательно изучить подписанные документы, прежде чем вносить что-то в реестры. Можно и должность потерять, если дойдет до скандала. А я уверен, что дойдет.

Бегать потом оспаривать подписи – такое себе. Лучше уж на старте тормознуть эту дичь.

- Я не понимаю - о чем Вы, - с недоумением смотрит на меня.

- Я просто предупредил.

Пусть сам теперь дальше напрягается и ищет «о чем» я. Возвращаюсь обратно.

Итак, поехали…

Белый: «Вы на месте?»

Громов: «Пытаемся прорваться на КПП коттеджного поселка. Без звонка хозяев теперь не пропускают за шлагбаум. Не спеши пока. Пытаемся решить.»

Не спешить – уже поздно. На воротах только Костян и второй охранник. Их уж я как-нибудь обойду и сам.

Белый: Ждите там, я сам её выведу.

Нервно поглядываю на процессию женщин, идущих в дом. Не хочу, чтобы эти сколопендры нервировали мою девочку.  Догоняю Тамару.

Анна, сидя за роялем, извлекает из него обрывки мелодий. Размяв пальцы, проходится по клавишам, и...

Знакомая музыка. Из старого какого-то турецкого фильма. В четыре руки вообще-то партия. Но ее пальчики так ловко ловят клавиши, нигде не ошибаясь.

- Не могу вспомнить фильм – откуда это, - негромко бросаю Тамаре.

- Турецкое старье – «Королек - птичка певчая»,  - проходит Тамара.

Кладет фотографию Анны с отцом «лицом» вниз на камине. Встает возле рояля.

Улыбается прохладно, глядя на Анну. И словно говорит не мне, а ей в глаза.

- Не выношу фортепиано. Это Аркадий назло мне выдрессировал девчонку игре на нём. И купил эту бандуру – тоже назло. Купил за огромные деньги.

- "Не выносите" меня, а не фортепьяно, - резко обрывает мелодию Анна, поднимаясь. - Я же - "дочь той самой шлюхи".

- Что? - осаживается Тамара.

- Не можете наказать моего отца. За... любовь! Отец любил маму! Не Вас. Поэтому - издеваетесь над его ребенком. Нет моей вины! Низко! Подло! Мерзко!

Оу... Вспыхнула моя итальянка! Глаза горят… Щеки горят…

Красивая… сдохнуть можно!

- Василий, что она несёт?... - нервно усмехается Тамара, зло прищуриваясь.

- Вроде всё на русском, - пожимаю плечами. - Точнее я точно не переведу.

- Вы понимаете что я говорю! - эмоционально взмахивает руками Анна.

- А ты как думала?! - взрывается Тамара. - Что я отдам своё дочери какой-то его бляди?! С чего вдруг?? Он "любил"! - с сарказмом закатывает глаза. – Любил бы – развелся со мной, женился на ней, ясно?! Получил это всё, - обводит рукой гостиную, -  благодаря браку со мной! Благодаря связям моего отца! А теперь я должна остаться нищей?! Этого не будет!

- Отец ещё живой! Позор делить наследство! Надо лечить! Можно вылечить! А Вы... бездействие! Убийцы! Avvoltoi! Падальщики! Mangia vivo! Как же это?.. Жрёте ещё живого, вот! Dio ti punirà! Всех! – переходит Анна на повышенные тона.

- Мам?? - встаёт рядом со мной зашедшая Инга. - Что она говорит?! Разве можно вылечить отца?..

- А ну-ка заткнись! - с угрозой делает шаг к Анне Тамара. – Пошла вон отсюда! В свою комнату!

Анна хватает тонкую изящную вазу для одного цветка за горлышко. Из нее вываливается роза и льется вода прямо на паркет.

- Сопротивление будет! - вздергивает она подбородок, с угрозой замахиваясь вазой. - Хватит! Я не Ваша вещь!

- Это моя ваза! - взрывается Тамара. – Не сметь трогать!

- Нет! Здесь всё - отца! - зажмурившись, Анна бьёт дном вазы о коварную стойку для дров у камина.

Ваза рассыпается на осколки.

- И жёны, и вазы!

- Спокойно, дамы! Ань!

Тяжело дыша, переводит на меня взгляд. Стреляю ей строгим взглядом на выход. Невовремя, темпераментная моя! Потом всё выскажешь.

Вспыхивает, смущаясь. Губы дрожат от обиды. Подхватив сумку, пробегает мимо меня в дверь.

- Что за крики? –  в сопровождении Эммы хромает к нам Руслан, опираясь на трость. Провожает взглядом мелькнувшую в дверях спину Анны.

- Анна прекрасно понимает по-русски. И говорит, - многозначительно смотрит на него Тамара.

- Очень плохо. Для неё. Эмма… - смотрит в глаза этой женщине, представляя её. – Личная горничная Анны.

Какая из неё горничная? Уверен - "конвой" со стажем.

- Белый, ты переходишь на охрану периметра. Анне личная охрана больше не нужна.

Эмма выходит следом за Анной.

- Понятно.

Ох как много хочется мне сейчас бросить ему в лицо. И закрепить это хорошим зубодробительным хуком! Таким, чтобы брызнуло в разные стороны мясо!

Но я ж не девчонка – вспыхивать не в тему. Я подожду момента…

Глава 28 – Горничная

Бегом несусь наверх во флигель. Здесь есть ощущение хоть какой-то защиты.

Упав лицом в подушку, плачу от бессилия. Вздохнув поглубже, уговариваю себя, что все будет хорошо. Бьянко обещал, что мы уйдем. Он меня выведет. Дальше пока в моей голове нет никакого сценария. Только облегчение, что Варан больше ко мне не прикоснется.

По лестнице шаги.

Выплеснув эмоцию, сажусь прямо, поправляя растрепанные волосы.

Но вместо Бьянко заходит женщина. С недоумением смотрю ей в глаза.

Она смотрит на меня безэмоционально. Таким цепким властным взглядом... Как у надсмотрщика. Белобрысая, коротковолосая, бесцветная, грубоватая, как необтесанное полено. С белесыми равнодушными глазами.

Тётка! Баба! Как там у русских называют таких?

- Анна. Vieni con me. (Пойдём со мной), - с каркающим акцентом.

- Dovrei essere qui. ( Я должна находиться здесь), - настороженно отползаю по дивану к стенке.

- Ruslan ti chiede di venire. (Руслан просит тебя прийти).

- No. Ho paura di uscire. lascialo venire! ( Нет, я боюсь выходить. Пусть сам придёт!).

Я знаю, что он не придёт сюда.