Второй и сейчас живет. В сумасшедшем доме. Полный псих, отказывающийся третье десятилетие выйти за порог палаты. В ней ему спокойно. Слишком часто шли к нему отчаявшиеся родители, мужья, жены с просьбой разыскать исчезнувших и помочь. Он столько раз переживал агонию умирающих, что тронулся всерьез и уверился, что сам мертвый. Да и, кроме покойников, всякое случается. Кому понравится оказаться на месте насилуемой девушки, которой потом засовывали разные предметы и под конец били два десятка раз ножом? Подозреваю, таких любителей на свете немного. Я точно к ним не отношусь.

– И? – сказала Алла часа через четыре, когда, одурев от однообразных протоколов осмотра места и трупа, а также показаний ничего не знающих знакомых и родственников, я отпихнул в сторону последнюю папку. – Имело смысл платить?

– Тебе точно не хуже, – пробурчал, кивая на ее записи. – Статейка будет громкая. Панику в городе устроишь мощную.

– И все же?

– Можешь написать от собственного лица, без ссылки на меня. Чистые догадки, ничем не подтвержденные. Он хорошо воспитанный молодой человек от двадцати до тридцати пяти. Может, чуть старше, но наверняка не младше. На своей машине. Возможно, дорогой.

– В машину садились сами, – подхватила Алла, – и предложение подвезти отторжения не вызывало. Трупы обнаружены далеко от первоначального направления движения и того места, где убитых видели в последний раз.

– Правильно. Именно из этих соображений. Да еще дважды издалека наблюдали машину, хотя толком ничего сказать не могли.

– И что это дает?

– Раз так, семья обеспеченная, внешне добродушен и привлекателен. Возможно, в детстве часто лупили, вот и озлобился. Или родители властные, держат на поводке. Вдвойне неприятно, если богатая семья. Такого адвокаты примутся отмазывать по полной программе. С людьми сближаться не умеет и не желает. Ощущает себя выше простого народа. Очень похоже, что-то пошло не так с первым опытом по женской части. И это была не шмара какая. Нормальная девушка. То ли посмеялась, то ли раззвонила про неудачу. Вот и мстит всем подряд. Тип лица у девиц схож, параметры фигуры – тоже. Цвет волос может меняться, как и происхождение, место жительства и учебы. Стрижка всегда одинакова.

По крайней мере стало ясно, почему мать записали в общий список, несмотря на отсутствие побоев и множества ударов ножом. Действительно, подходит под общую категорию, как в одной мастерской лепили.

– Наверняка общее – ловит после бара…

Чистое предположение, все они были выпивши. Может, и прямо перед убийством употребляли, но отрабатывали полицаи и ничего не нашли.

– …и на всех – черные чулки и туфли на высоком каблуке.

– А вот это ты меня сделал, – сказала Алла почти с обидой. – Не заметила. Все остальное – предположения с большей или меньшей вероятностью. Это – явный общий признак помимо способа. Если ты прав, он реально дурной. Де Сальво[15] номер два?

– Почему не Николай Радкевич?[16]

– Тот охотился на проституток. Вроде одна наградила сифилисом.

Нажравшийся хозяин квартиры жутко захрапел, напоминая о себе. Можно было вынести из квартиры не только нужные протоколы, но и его самого вместе с кроватью. Не проснется.

Алла даже не обернулась.

– И что теперь?

– Я бы на твоем месте сходил к прокурору Токмакову и без ссылки на источники информации поделился идеей, выторговав под это эксклюзив. Вряд ли ему понравится, попади такие вещи напрямую в газету. А что в обмен… Ну, сама не маленькая.

– А ты?

– А меня здесь не было.

– Но ты же не просто так все это затеял?

– Как полиция ловит обычного мокрушника? – решил я кое-что объяснить.

– Ищи, кому выгодно, – сказала она сразу. – В половине случаев родственники причастны.

– Вот именно. Мотив. У нашего психа он не просматривается. Его клинит на каких-то деталях. Прическа, чулки. Поэтому смотреть надо на все поведение. В какой момент приятный парень оборачивается в монстра и начинает выволакивать за волосы из машины. И тут все крайне важно. Что сначала – бьет или насилует? Почему каждый раз много ударов ножом? Образ действий. И если отошел от стандарта – искать причину. Только на этом и можно поймать. На разрыве шаблона. Или на чистой случайности. Кто-то что-то увидел. Но этот скот осторожен, не зря каждый раз новая стройка. Он должен знать город очень хорошо.

– Или иметь отношение к строительной компании.

– Тоже вариант. Можешь предложить прокурору. Названия разные, но вдруг нечто общее есть. Такой версии пока не звучало.

– А ты?

– А я буду ждать разрыва шаблона. Это, – хлопнул по папкам, – ни черта не дает.

Из дверей, где высаживали пассажиров из автобуса, лился непрерывный поток людей. Самолеты садились постоянно и также регулярно взлетали с минимальными промежутками. Катя не сомневалась, что окно в расписании в одну-две минуты диспетчерам здоровья не добавляет. Постоянное напряжение до добра не доводит. Они уже раз угрожали забастовкой, но фактически, кроме минимального повышения жалованья, ничего не получили. Давно пора расширять аэропорт, все же международный и лицо страны. Перегруженность никому не в радость и увеличивает риск, затрудняя техническое обслуживание. А потом грохнется очередной самолет, и примутся искать крайнего. Только покойникам уже все равно.

Она невольно поежилась. Сложно сформулировать чувства словами, но ведьма она не для красного словца и кое-чему научена. Прекрасно известно, многие мухи не обидят, но, когда дело касается близких, способны зайти очень далеко. Если кто-то угрожает семье или твоему ребенку, любые барьеры исчезают. Она определенно чуяла: парень на грани. Вроде Андрей не особо дружно жил со своими и виделся нечасто, но принял близко к сердцу случившееся. И что она может сделать в такой ситуации? Отговаривать – от чего? Самое плохое – ничего не ясно и неизвестно, от чего удерживать. Тем более непонятно, надо ли это делать.

– Почему из Австрии? – спросила, глядя на очередной садящийся громадный «Боинг». – Как я поняла, она живет в Германии.

– Виза, – лаконично ответил Стоян. Видимо, сообразил, что не поняла, и продолжил: – Мы с Берлином на ножах, и ждать придется долго. Проверки, бумаги, то-се. А через Вену – никаких сложностей. Австрияки – ребята ушлые. Умудрились сберечь остатки империи, избавившись от венгров и сохранив за собой земли, населенные не одними немцами, а еще и хорватами со словенцами. Католическая империя с заметным славянским душком. Теперь могут и нашим, и вашим.