Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что нового об убийстве Беранира?
– Ничего определенного, но... Я полагаю, что человек, который неоднократно пытался вас убить, и тот, кто устранил Беранира, – одно и то же лицо. Он возникает из небытия и туда же возвращается.
– Не хотите ли вы заставить меня думать, что речь идет о привидении? – усмехнулся визирь.
– О привидении – нет... А вот о чудовище, влюбленном в смерть, вполне возможно.
– Не совершил ли он ошибку, которую вы так давно ждете?
– Он ошибся, когда натравил на моего павиана другую обезьяну. Это единственный случай, когда ему потребовался союзник, а значит, и связи. Я боялся, что эта ниточка оборвется, но один из моих лучших осведомителей по прозвищу Коротышка попал в затруднительное положение: судья увеличил размер отступных, которые он должен выплачивать бывшей жене, и он тут же «вновь обрел» память.
– Он что, знает убийцу?
– Если это так, Коротышка потребует огромное вознаграждение.
– Дадим. Когда вы с ним встречаетесь?
– Сегодня вечером, за доками.
– Я пойду с вами, – твердо заявил Пазаир.
– Вы для этого еще слишком слабы, – мягко произнес Кем.
* * *
Нефрет собрала основных поставщиков редких и дорогих препаратов, которые использовались в лечебницах. Несмотря на то, что запасы еще оставались, она считала более осмотрительным как можно быстрее восстановить их, учитывая трудности с урожаем и поставками.
– Начнем с мирры; когда направляется следующая экспедиция в страну Пунт?
– Не знаю, – после некоторой заминки произнес поставщик.
– Что означает ваш ответ?
– Не было установлено никакой даты.
– Мне кажется, это решать вам.
– У меня нет судов.
– Почему?
– Я жду, когда придут суда из чужих стран.
– Вам следовало предупредить меня об этой задержке.
– Но ведь не было никакой спешки... – заметил поставщик.
– А сейчас – дело срочное.
– Хотелось бы иметь письменное распоряжение.
– Вы его получите сегодня же. – Нефрет повернулась к другому торговцу. – Вы заказали зеленую смолу гальбана[14]?
– Заказать-то заказали, но она прибудет не так скоро.
– Почему?
– Ее привозят из Азии по усмотрению сборщиков и торговцев. Нам настойчиво советовали не беспокоить их. Наши отношения настолько натянутые, по причинам, которых я не знаю. При первой же возможности...
– А темная смола ладана? – спросила Нефрет у третьего поставщика. – Я знаю, что ее привозят из Греции и с Крита. Эти страны никогда не отказывались торговать.
– Увы! Урожай был небогатый, и они решили ничего не продавать.
Нефрет даже не стала расспрашивать других торговцев. Их замешательство означало, что и они дадут отрицательный ответ.
– Кто получает эти редкие продукты на египетской земле? – спросила она у поставщика мирры.
– Таможенники.
– Кому они подчиняются?
– Двойному... Двойному Белому дому, – пробормотал торговец.
Взгляд молодой женщины, обычно мягкий, стал гневным и возмущенным.
– Становясь слепыми исполнителями воли Бел-Трана, – заявила она твердо, – вы предаете Египет. Как главная целительница царства я потребую предать вас суду за попустительство!
– Да мы совсем не хотели этого. Обстоятельства... Вы должны признать, что мир меняется и Египет должен приспосабливаться к этим новшествам. Меняются и наши способы торговли. Ключи от нашего будущего в руках Бел-Трана. Если бы вы согласились увеличить нашу прибыль и пересмотреть торговые наценки, возможно, поставки возобновились бы быстрее.
– Это вымогательство... Вы затрудняете работу лечебниц и целителей! – воскликнула Нефрет.
– Вы преувеличиваете. При успешном обсуждении условий...
– Учитывая, что дело не терпит отлагательства, я попрошу визиря издать приказ об отстранении вас от должности и сама буду договариваться с иноземными торговцами.
– Вы не осмелитесь!
– Скупость – неизлечимая болезнь, – презрительно произнесла Нефрет. – Я не смогу вам помочь. Просите у Бел-Трана другие должности. Вы больше не имеете отношения к службе целительства.
Простуда не помешала Пазаиру подписать приказ об отстранении от должности поставщиков, позволявший главному лекарю царства обеспечивать свободную торговлю использовавшимися в медицинских целях смолами. С этим документом Нефрет тут же отправилась в ведомство иноземной торговли, чтобы лично проследить за подготовкой распоряжений об отправке торговых экспедиций.
Состояние здоровья ее любимого больного не внушало никаких опасений. Но Пазаиру следовало еще полежать в постели два-три дня во избежание новой вспышки заболевания.
Визирь совсем не хотел отдыхать. Обложившись папирусами и деревянными дощечками, переданными писцами из разных ведомств, он старался обнаружить слабые места, которые непременно использовал бы Бел-Тран. Он представлял себе, как бы тот стал действовать, и принимал меры для отражения возможных ударов, не строя при этом никаких иллюзий. Глава Двойного Белого дома и его союзники могли найти другие направления атаки.
Когда управляющий сообщил имя человека, просившего его принять, Пазаир не поверил своим ушам, но, несмотря на удивление, согласился.
Уверенный в себе, одетый по последней моде, в дорогом льняном платье, немного узковатом в талии, Бел-Тран тепло поприветствовал визиря:
– Я принес вам сосуд белого вина второго года правления Сети, отца нашего славного правителя. Вам, несомненно, понравится! – Не дожидаясь приглашения, Бел-Тран взял стул и сел напротив Пазаира. – Я узнал, что вы больны. Надеюсь, ничего страшного?
– Совсем скоро я буду на ногах.
– Ну разумеется, ведь вас лечит лучшая целительница царства! И все же этот приступ усталости представляется мне весьма показательным. Груз ваших обязанностей невыносим.
– Но не для таких широких плеч, как ваши.
– При дворе ходит много слухов. Всем известно, что вам очень тяжело правильно исполнять обязанности визиря.
– Да, это так, – согласился Пазаир и, заметив, что Бел-Тран улыбнулся, добавил: – Я даже уверен, что не смогу этого сделать никогда.