— Да, это тоже. — В тот момент, когда они оба уже почти потеряли голову друг от друга, резко раздалась мелодия ее звонка — песня Джонни Кэша «Jackson».

— Черт, это мой брат! — Рид слегка отодвинулся и одарил ее взглядом, говорящим: «Ты издеваешься?»

Но Люси подняла с пола одеяло и побежала к телефону, заматываясь на ходу. Ее брат был хуже курицы-наседки, и если она не ответит, он непременно позвонит ее пожилой соседке и попросит сходить проверить, все ли в порядке.

Она схватила телефон и выпалила:

— Привет, Джексон. Что случилось?

— А с каких пор должно что-то случиться, чтобы я позвонил своей маленькой сестренке? И почему ты запыхалась, как будто бежала к телефону?

— Уф… Потому что я действительно бежала. Я забыла телефон в своей комнате и спешила скорее ответить, потому что знаю тебя. Не хотела, чтобы ты вызывал кавалерию без особой необходимости.

— Едва ли можно назвать миссис Игэн кавалерией. — Он усмехнулся. — Кроме того, когда в последний раз я просил ее проведать тебя, она принесла тебе свежие пирожные. Неужели это такая большая плата за спокойствие брата?

— Ладно, может, ты и пра-ааав!

От неожиданности она чуть не выронила телефон. Рука Рида проникла под одеяло и, коснувшись живота, ползла выше, к груди.

— Что случилось?

Люси хлопнула Рида по руке и бросила ему предостерегающий взгляд, но тот лишь тихо засмеялся, ничуть не сожалея о своей выходке.

— Все в порядке, Джекс, я просто… эмм… — Думай, детка, думай! — … ушибла палец ноги о кофейный столик.

Даже по телефону было слышно, что Джексон улыбается.

— Сестренка, ты все такая же неуклюжая, как и раньше, а? Приятно знать, что хоть что-то в этом мире остается неизменным.

Ее волосы снова были откинуты с шеи, и она ощутила обжигающие прикосновения жарких губ и время от времени даже зубов. Она вся затрепетала, по телу пошли покалывающие волны от каждого случайного укуса. Ее конечности ослабели: рука не хотела держать телефон у уха, а ноги предательски подкашивались. О чем там говорит брат? Ах да, «неуклюжая»!

— Да, в общем, было бы неплохо, если бы… ну эта штука… короче… если бы она… поменялась. Вот.

— Слушай, ты себя хорошо чувствуешь? Ты странно разговариваешь.

Тем временем Рид провел языком по ее ушной раковине и прошептал:

— Пусть он закругляется с разговором, иначе будет слушать, как я возьму тебя.

Мысль, что она будет заниматься любовью, разговаривая при этом с братцем, вмиг привела Люси в чувство лучше ведра ледяной воды. Ну уж нет, спасибо!

— Слушай, Джексон, я тебе перезвоню. Я и правда сильно приложилась пальцем, и лучше будет, если я сейчас приложу лед или что-то в этом роде.

Какое-то время она еще выдерживала необходимые паузы и поддакивала, пока Джексон пичкал ее братскими советами, как лучше лечить ушибы и вывихи и как понять, что это не перелом и прочее в том же духе. Наконец, он закончил, и Люси отшвырнула телефон даже раньше, чем выпалила прощальное «Ладнопокацелую».

Как только она выпалила весь этот бессвязный бред и уронила трубку на диван, рука Рида оказалась у нее между ног, и два его пальца вошли в нее. Его свободная рука тем временем укрощала ее грудь. В одну секунду ее ослепил целый фейерверк ощущений. Его грубая рука терла ее упругий сосок, а пальцы другой руки, вновь и вновь вторгающиеся в ее тело, вызывали неописуемое наслаждение, разливающееся по всему телу.

Она выгнула спину и, уткнувшись затылком ему в грудь, вонзила ноги в его плечи. Выдох со свистом вырвался из его рта ей в ухо. Она знала, что он обожал, когда она впивалась в него ногтями или зубами, и больше не стеснялась делать это. Он не остался в долгу и начал пощипывать и потягивать ее за сосок, вызывая острые ощущения в груди.

— О да!

— Да, малышка. Боже, ты такая горячая. Подвинься ближе, я хочу чувствовать, как твое тело посасывает мои пальцы внутри.

Его слова, как катализатор страсти, кипящей в ней, вызвал пожар. Последнее сильное движение его руки и ощущение его зубов, впившихся в ее выгнутую шею, унесли Люси, разбили на крошечные осколки. Она ясно поняла, что больше не находится в одном измерении со всем остальным миром.

Когда она в конце концов смогла обернуться, она стала неистово гладить и ласкать его сквозь шорты, но Рид быстро перехватил ее руку и отвел в сторону:

— Не спеши.

— В чем дело?

— Ты не представляешь, КАК я хочу довести это все сейчас до конца в кровати, на диване, на полу, на кухонном столе или где бы то ни было. Но я знаю, что если я сейчас дам себе волю, я не оставлю тебя в покое весь день, и тогда ничего больше не успею сделать.

Люси почувствовала, что кивает, хотя ее мозг посылал телу сигнал атаковать немедленно.

— Ты прав, нам надо еще сделать… всякие дела..

Уголок его рта пополз вверх:

— Такие, как упражнения, тренировки и другие скучные вещи.

— Да, именно так. Спасибо.

— Пожалуйста. Почему бы тебе тоже не заняться чем-то, что ты обычно делаешь по утрам. А потом встретимся в комнате для тренировок, когда ты закончишь.

Она не была уверена, что запомнила все, что он сказал. Она все еще ощущала себя словно спускающейся с огромной высоты, но она решила, что надежнее всего соглашаться со всеми его предложениями.

— Отличная мысль. Я пойду и сделаю… это.

Он опустил голову так, что его смешок был направлен в его восхитительную гладкую мускулистую грудь. Затем, развернув ее лицом к спальне, он слегка шлепнул ее по попе и приказал идти и действовать.

Каким-то образом им удалось не наткнуться друг на друга во время разминки и обычной тренировки. Остаток дня они пытались приспособить стандартную силовую тренировку Рида под программу восстановления после травмы, чтобы он не терял формы.

После душа она сидела на диване и ждала его, чтобы вместе отдохнуть после трудного дня и посмотреть фильм. Она хотела почитать, но единственное, о чем она могла думать, это голое тело Рида Эндрюса, по которому потоками стекает вода. Когда жар наполнил ее тело до краев, она решила использовать книгу в качестве веера.

Использую ее хотя бы для чего-то.

Услышав, что дверь ванной открылась, Люси быстро положила книгу на колени и сделала вид, что читала, а не представляла все те вещи, которые она сделает с ним под горячими струями воды. Нет, ничего непристойного в голове, только легкое чтение. Совершенно безобидное.

— Оу. Должно быть, в этой книге есть парочка жарких сцен.

Ее глаза встретились с его, когда он присаживался рядом на диван.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что у тебя горят щеки и губа совершенно искусана. — Он взял рукой ее подбородок и провел подушечкой большого пальца по припухшей губе. — Насколько я знаю, ты так делаешь, когда сильно возбуждена. Ты возбуждена, Люси?