Глава 9

Сегодня ночью было озарение. Даже не ночью, а под утро, когда ещё не вышел из странного состояния, именуемого сном, а мысли уже чистые и ясные. Вдруг с предельной отчётливостью увидел атомы, протоны и электроны, рассмотрел незримые ранее связи между квантовыми частицами, странный свет, что не свет, мощные космические течения между галактиками, внутренности нейтронных звёзд и чёрных дыр, что вовсе не дыры.

Проснулся с бешено колотящимся сердцем, в ужасе понимая, что успел ухватить кусочек подлинной картинки бытия, что вот оно как, а у меня нет даже слов, чтобы описать увиденное. Да и чувства какие-то нечеловеческие, хотя если увидел, то человеческие, но увидел наверняка только краешек, спектр восприятия человека невыносимо узок.

И странное ощущение, что это вот всё создавалось для нас. И Вселенная очень спешила создать нас.

Почему?

Почему такая уверенность, что уже бесчисленное количество раз погибала, но на этот раз, возможно, успела. Или успеет, ещё не завершено, хотя осталось чуть-чуть.

Это просто память о прошлых погибших без нас вселенных где-то застряла далеко в наших генах, и, может быть, когда-то до неё доберёмся.

То есть мы рождены для того, чтобы создать нечто, спасти себя и Вселенную?

Только нужно очень-очень спешить, ни сна, ни отдыха измученной душе, как пел на половецком отдыхе князь Игорь. На кону настолько огромное, что невозможно даже представить…

Все прежние попытки были неудачные, даже неизвестно, бывал ли в них разум, а если и был, то какой именно. Ясно одно: все прежние были неудачными, но у вечности есть бесспорнейшее преимущество: попытки можно повторять бесконечно в расчёте на некий туннелирующий ген…

Вылез из постели с тяжёлой головой и разбитый, даже с некоторой раздвоенностью. Странно быть вот здесь и сейчас, но в то же время смутно ощущать бесконечность времени, в котором вспыхивали и гасли вселенные много-много раз.

Правда, крепкий кофе с тремя ложками сахара на чашку взбодрил, жизнь показалась не таким уж и огоньком свечи в холодной ночи перед натиском мощного урагана.

– Выстоим, – пробормотал вслух, то ли подбадривая себя, то ли проверяя, я это ещё или уже не я. – Мало ли что другие облажались…

На первом этаже и даже на втором кипит жизнь, появились даже несколько из удалёнщиков, чувствуют запах больших денег, что ли? Хотя мы не настолько демократы. Тогда ощутили близость всемирной славы?.. Тоже вряд ли, мы не шоумены, для тех это важно.

Я зябко передёрнул плечами. Что-то это я настолько одемократился, что простой энтузиазм учёных даже не упомянул, а это же главный у нас двигатель, нам хлеба не надо, работу давай.

Поднимаясь в свой кабинет, услышал хвастливый голос Мухортова:

– А я Алису заменил на Аню Межелайтис! Трудно было, но я решил…

Навстречу по коридору с ним шёл Грандэ, поинтересовался с язвинкой в голосе:

– Всё ещё в моде?

– Аня форевер, как Римская империя, – сказал Мухортов торжественно. – Драсьте, шеф!

– Римская пала, – напомнил Грандэ. – Доброе утро, Сергей Антонович!

– Сменила имя, – уточнил Мухортов. – Сперва стала Римской империей германской нации, потом просто европейской цивилизацией. Так и наша Аня пребудет в наших сердцах вечно!

Они остановились и смотрят на меня вопрошающе, Грандэ буркнул:

– Виртуальным хорошо, они вечно молодые.

Мухортов спросил с надеждой:

– Шеф, это же хорошо, хоть что-то неизменное в этом трясущемся мире?

Я сказал строго:

– Мир не трясётся, его трясут вот такие умники. Чтоб через час представил мне сеттинг Низкоморья с заселёнными локациями!

Он охнул:

– Через час?

– «Алкома» в помощь, – произнёс Грандэ многозначительно.

Я посмотрел в их удаляющиеся спины с тревогой. Грандэ знает больше, чем говорит, за час такая черепаха, как Мухортов, только кофе успеет сделать и двойной бутер сварганить, а на сеттинг ушла бы неделя, но, конечно, с «Алкомой» всё ускорится, и наши уже фишку усекли.

Особенно если перед ней поставить задачу и не вмешиваться в её решения.

Перед обеденным перерывом, которые не соблюдаем, в кабинет вошёл, косолапя, Невдалый, растрёпанный и лохматый, карломарксовая борода как у чудища из «Аленького цветочка», подошёл к столу и только тогда проговорил тихонько:

– Шеф, я включил глушак, но все же… «Алкома» начинает вести себя странно, вы ещё не заметили?

Наконец-то, мелькнула мысль, но ответил отстранённо любезно:

– Вроде без особенных сбоев. Баги научилась подчищать сама, работает с опережением.

– Графика, – уточнил он и добавил со значением: – но и вообще иногда забегает вперёд.

– Так это здорово?

Он посмотрел с сомнением.

– Ну как бы да, но в то же время с этими добавочными кубитами, что не кубиты, а триплеты, работать не только стала быстрее, но и…

– Чище?

Он запнулся с ответом, посмотрел по сторонам и ответил совсем шёпотом:

– Если бы только. Я вот сегодня только начал вводить задачу, а она мне сразу ответ!.. Хотя до конца ещё не всобачил все переменные. Проверил, ответ верен до стотысячной после запятой.

Я сдвинул плечами.

– Может, ввёл по второму разу?.. Или задавал подобного рода?

Он энергично потряс головой.

– Нет!.. Я сам только сформулировал, начал вводить только-только первые уравнения, а она взяла и!.. Шеф, как будто знала, что я приду с такой задачей!

Я ощутил напряжение в груди, но заставил себя ответить спокойным голосом:

– При чём тут знала или не знала?.. В курсе нашей работы и того, что строим. По логике подошли к этому порогу, ты первым переступил. «Алкома» начинает предугадывать, в каком направлении строим наш виртуальный мир! Это же хорошо. Отбрасывает тупиковые варианты, выбирает рабочие, просчитывает и выдаёт готовые результаты. Как только заикнёмся.

Он посмотрел на меня в великом сомнении.

– Шеф, вы прям как айсберг. ещё не один «Титаник» потопите!.. Значит, сама ничего не задумывает? Ну там поработить нас и насиловать наших женщин?

– У тебя нет женщины, – напомнил я. – А чужих не жалко, мы же демократы? Иди работай. Это же хорошо, что начинает выполнять не только отданные команды, но и те, которые готовимся задать.

Он повернулся уходить, у порога оглянулся, голос прозвучал странно:

– Тогда нужно даже мысли в кулаке покрепче. Чтоб и не пискнули! А то иногда такое в голове…

– Вот и не думай, – предостерёг я. – За всех нас думает партия и правительство!.. Иди-иди. Чехов сказал, в человеке всё должно быть чистым, даже мысли.

– Это из Библии, – уточнил он. – Но где Библия, а где мы?

Дверь за ним закрылась, я некоторое время сидел неподвижно, успокаивая бешено стучащее сердце. Вот оно, мои смутные тревоги насчёт успешности работы не зряшные. Когда всё идёт чересчур хорошо, тоже нехорошо, жди большого облома. Но раньше не знал, где и как, а теперь вот лопату дерьма под самый нос. «Алкома» старается для нас, даже начинает предугадывать желания, но кто-то верно сказал, что услужливый дурак бывает опаснее врага?

Худерман, что смотрит дальше других благодаря своему росту, уже предлагал скармливать ей в первую очередь мировую литературу, труды философов от каменного века и до наших странных времён, но я ещё тогда сразу отверг, заявив, что нужно всё для фронта, для победы, а это значит, ничего кроме нашей баймы, а всю мировую литературу и философию она уже поглотила в доли секунды, и ничего не изменилось.

На самом же деле, изображая такого держиморду,