В лондонской воскресной газете «Обсервер» от 3 декабря 2006 года, в которой впервые появилась теория шантажа ЮКОСа как одной из возможных причин смерти Литвиненко, основным составителем «досье ЮКОСа» назван Юрий Швец. Его вклад был безусловно максимальным, так как для него это была профессиональная работа. Сам Литвиненко имел хороший опыт получения секретной информации через Интернет. Но только на русском языке. Но почти все компьютеры ЮКОСа в России были конфискованы еще в 2003–2004 годах. Недоступной для российской прокуратуры могли быть только зарубежные активы этой международной компании. Швец был очень встревожен отравлением Литвиненко и несколько раз звонил ему в больницу. Все эти разговоры, очевидно, записаны службой Скотленд-Ярда. Швец был также одним из консультантов «Комиссии Митрохина» в Италии, и Скарамелла прилетал в США для обсуждения с ним некоторых документов этого архива. Скарамелла и сенатор Гузанти изучали этот архив для того, чтобы определить возможность проникновения КГБ в политическую элиту Италии через сильные в прошлом левые партии.

После смерти Литвиненко Юрий Швец также боялся за свою жизнь и временно исчез из своего дома в Вирджинии, недалеко от Вашингтона. Однако его временное «убежище» было известно ФБР, и британские детективы, прилетевшие в США для беседы с ним, ознакомились с его объяснением причин убийства Литвиненко. Теорию Швеца я уже обсуждал в седьмой главе. Швец признал, что именно он выполнял главную работу по составлению «досье» на Виктора Иванова, одного из главных руководителей администрации президента Путина. Это «досье», по утверждению Юрия Швеца, могло стать причиной ликвидации Литвиненко, который был соавтором и представлял «досье» в какую-то неназванную британскую фирму, отменившую в связи с этим экономический контракт. Это утверждение Швеца было одним из вариантов теории о «мести Кремля», которая не имеет никаких серьезных доказательств. Швец, являясь членом группы Березовского, уже в 2004 году выполнял для олигарха сложную техническую работу по расшифровке записанных на пленку разговоров в кабинете президента Украины Кучмы в 1999–2000 годах. Эти пленки также планировалось использовать для шантажа. Поскольку возникла группа (Литвиненко, Лимарев и, возможно, Скарамелла), готовившая «досье ЮКОСа», то очень вероятно, что Швец, как эксперт по банковским операциям, «отмыванию» денег, коммерческим акциям глобального масштаба и по анализу финансовых документов, оказывал им профессиональную помощь. В США он консультировал ФБР именно по проблемам «отмывания» денег, поступавших в американские банки из стран бывшего СССР. 21 сентября 1999 года по этой же проблеме Швец давал показания в комитете по банкам и финансовым трансакциям американского Конгресса.

Следует отметить, что Швец, окончивший в свое время Академию КГБ, является профессиональным разведчиком, перешедшим на сторону США. Если он и помогал Лимареву и Литвиненко в составлении «досье ЮКОСа», чтобы получить свою долю от «продажи» досье руководству этой компании, маловероятно, что он мог передать компрометирующие ЮКОС сведения в случае убийства «курьера» Литвиненко в Прокуратуру России. Литвиненко это, безусловно, понимал. Он, очевидно, не был уверен, что «страховку» ему может обеспечить Лимарев, хотя для Лимарева это было бы единственным спасительным шагом. Именно поэтому Литвиненко в апреле — июне 2006 года рассматривал на такую роль Юлию Светличную. Трудно найти другое объяснение тому, что Литвиненко, профессиональный работник и КГБ, и ФСБ, столь подробно рассказывал Светличной о своих планах шантажа олигархов и о «горячем» «досье ЮКОСа», на которое он возлагал наибольшие надежды. Он также выбрал Светличную и ее коллегу Джеймса Хартфильда для исповеди, о которой я писал в восьмой главе. Джеймс Хартфильд был марксистом и в прошлом — членом компартии. Однако Литвиненко понимал, что и эти люди не являются профессионалами, способными выполнить столь деликатное и опасное дело. Это, возможно, и привело его к контакту с Андреем Луговым, бывшим коллегой, которого он давно знал. Дмитрий Ковтун, которого Литвиненко раньше не знал, возможно, также был информирован о «досье ЮКОСа» и поездке Литвиненко в Израиль. Они были для Литвиненко надежными людьми, которые могли бы обеспечить передачу «досье ЮКОСа» в Россию, если с ним что-нибудь случится.

Но за контактами Литвиненко с Луговым и Ковтуном в середине октября 2006 года наблюдали и другие люди. Логически можно предположить, что это были невидимые и неизвестные члены службы безопасности ЮКОСа. По существующей в настоящее время теории Скотленд-Ярда, первое отравление Литвиненко произошло именно в середине октября, когда Луговой и Ковтун были в Лондоне и обсуждали с Литвиненко ряд деловых проблем. О том, что к этому времени у Литвиненко и Лугового уже были какие-то совместные проекты, свидетельствует заявление Лугового, что в тот визит он привез Литвиненко особую телефонную карточку для связи. Со своей стороны, Литвиненко передал Луговому лондонскую телефонную карточку, которая, как выяснилось позже, уже была загрязнена полонием-210.

Незадолго до первых симптомов лучевой болезни, с которой Луговой попал в больницу, примерно 3 и 4 декабря 2006 года, он, считавшийся тогда в Англии главным подозреваемым в отравлении Литвиненко, дал в Москве интервью германскому журналу «Дер Шпигель». В этой беседе участвовал и Дмитрий Ковтун, который в то время был уже явно болен, так как начал терять волосы и решил обрить голову. «Он выглядел так же, как и Литвиненко в последние дни своего пребывания в больнице», — отметили корреспонденты немецкого журнала. Когда это интервью было опубликовано в Германии, Ковтун был уже в больнице в очень тяжелом состоянии. Совершенно очевидно, что отравление Ковтуна было реальностью, а не симуляцией.

По объяснениям Лугового, он познакомился с Литвиненко в середине 1990-х годов, когда они оба работали на Бориса Березовского. Березовский, и как олигарх, и как член Совета безопасности РФ, имел охрану, в составе которой Луговой и Литвиненко выполняли разные функции. После того как Березовский, а затем и Литвиненко оказались в 2000 году в Великобритании, связь Лугового с ними прервалась до 2004 года. Луговой встретился с Литвиненко снова в октябре 2004 года, уже тогда у Литвиненко возникли серьезные финансовые проблемы в связи с потерей гранта «Фонда гражданских свобод». Обсуждались возможности работы в частных компаниях по проблемам безопасности. Луговой к этому времени уже создал в России охранную компанию «Девятый вал», и он хотел включить ее в международные системы частных служб безопасности, для которых Лондон является основной базой. Литвиненко нередко звонил Луговому в Москву. На пресс-конференции в Москве 31 мая 2007 года Луговой сообщил, что летом 2006 года он посещал Литвиненко в его доме, причем в отсутствие жены Марины. Не исключено, что именно в тот приезд в Лондон Луговой узнал от Литвиненко и о «досье ЮКОСа». В середине октября Луговой прилетел в Лондон вместе со своим другом и сотрудником Дмитрием Ковтуном. На той же пресс-конференции Луговой сказал, что они обсуждали совместные проекты, причем один из них касался возможности шантажировать Бориса Березовского. 16 октября 2006 года Литвиненко пригласил Лугового и Ковтуна на ленч в тот же суши-бар на Пиккадилли. Детективы Скотленд-Ярда впоследствии предположили, что загрязнения полонием-210 в этом баре были связаны с этой встречей трех русских, а не со встречей Литвиненко и Скарамеллы 1 ноября. Но эти следы радиоактивности не означают, что отравление было проведено здесь и всех вместе. Не исключено, что все трое уже были отравлены и именно поэтому оставляли «следы». Скотленд-Ярд считает, что отравление Литвиненко произошло 1 ноября в гостинице «Миллениум». К этому времени Литвиненко и его российские друзья были под наблюдением, хотя приезд Лугового и Ковтуна в Лондон был действительно связан с намерением посмотреть футбольный матч. Когда российские популярные футбольные команды играют в Лондоне, из России, как правило, приезжают от двух до трех тысяч болельщиков, иногда и больше; в основном это достаточно состоятельные люди. По словам Лугового, они не планировали ни встречу с Литвиненко, ни других деловых встреч. Именно Литвиненко звонил в гостиницу и настаивал на встрече. Луговой приехал в Лондон с семьей. Встреча в баре гостиницы продолжалась около тридцати минут. Ковтун заказал для всех джин, но Литвиненко отказался и предпочел чай. Здесь следует отметить, что Литвиненко очень заботился о своем здоровье, он не курил и не употреблял спиртных напитков. В его доме всем гостям было запрещено курить — курильщикам нужно было выходить в сад.