Все тот же свистящий шепот в динамике:

— Кожух, значит, ты понял — готовим оружие и ждем. Проверь, навернули твои пацаны глушилки?

— Уже проверил. Глушилки у всех на местах.

— Лады. Повторяю установку еще раз: из пушек, даже с глушилками, желательно не стрелять. Действовать только ножами. Сначала надо заколоть этого лба, чья собака. Потом хозяина дачи и его телку. Ее зовут Оля, она брюнетка.

— Я это помню.

— Значит, эту Олю и мужика, который с ней, закалывайте сразу. Вторую телку, блондинку, зовут Инна. Ее надо взять живой. Кожух, ты понял? У тебя есть ее фотка.

— Да понял. Ты уже сто раз мне это говорил. Все будет ништяк, будь спок.

— Надеюсь. Ладно, начинайте разбрасывать печенку.

Динамик замолчал. Молчанов посмотрел на Радича:

— Кожух — один из людей Буруна, он есть у нас в картотеке.

— Да я уже понял.

— Непонятно только, как они узнали, что Инна здесь.

— Наоборот, непонятно, почему они так поздно узнали, что Инна здесь… — Радич вздохнул. — Паша, ты думаешь, дача невидима? Узнать, где Инна, можно было с помощью тысячи способов.

— Например?

— Например, Бурун мог сообразить, что Инна может скрываться где-то за городом. Под Москвой немало дачных мест, но все их, в конце концов, можно проверить. Он дал своим шестеркам фотографии Инны, они стали проверять въезжающие и выезжающие из наиболее престижных дачных мест машины. В том числе и здесь, в Пахре. И в конце концов засекли Инну и Славу. Все просто.

— Ладно, братцы, забыли, — сказал Слава. — Выяснять будем потом. Их семеро. От семерых мы отобьемся легко.

— Верно. — Радич поморщился. — Мы от них отобьемся. Но учти, если мы убьем даже одного из них, Бурун наймет такую команду адвокатов, что тебе и не снилось. Они докажут, что ребята просто гуляли недалеко от дачи, а мы выбежали и открыли огонь. И нас всех засудят за убийство. Схватим лет по десять, это в лучшем случае.

— Так давайте их обезоружим и свяжем.

— И что мы с ними потом сделаем? Сдадим в милицию?

— Почему нет?

— Потому что милиция тут же их отпустит. И они над нами только посмеются. Паша, у тебя есть какие-нибудь мысли?

— Есть одна идея. Надо сделать так, чтобы сюда приехали милиционеры. Прямо сейчас.

— Какие милиционеры?

— Любые. Важно, чтобы на них была форма и чтобы они были приписаны к какому-то отделению милиции. Если такие милиционеры сейчас приедут и ввяжутся в перестрелку, мы после первого же выстрела сможем сделать с этой семеркой все, что захотим.

Некоторое время Радич сидел, постукивая пальцами по столу. Наконец сказал:

— В этом есть резон. Но где ты сейчас найдешь здесь милиционеров?

— У нас подписан договор с местным отделением милиции.

Взяв телефон, Молчанов набрал номер. Трубку сняли, молодой усталый голос сказал:

— Дежурный по восьмому отделению Мокшанцев слушает.

— Валерий, привет. С тобой говорит Молчанов. Я сейчас рядом, на даче.

— А, Павел Александрович… здравствуйте.

— Валерий, сколько у тебя сейчас народа в отделении?

— Никого, я один.

— А остальные где?

— Так, Павел Александрович, сегодня же пятница. Я их отпустил, что сидеть. Я уж как-нибудь один подежурю.

— Валерий, у меня с вашим отделением подписан договор об охране дачи, по которому вы каждый месяц получаете приличные деньги. В случае тревоги вы должны высылать к моей даче патруль. Ты помнишь об этом?

— Конечно, Павел Александрович.

— Так вот, сейчас как раз такая тревога. И я прошу выслать патруль.

— Патруль? Павел Александрович, но где же я возьму людей? Да и потом, я не могу оставить отделение. — После паузы Мокшанцев спросил: — А что у вас за тревога?

— К даче подошли какие-то люди. Ведут себя подозрительно. Вы с парой-другой людей должны подъехать к даче, проверить документы этих людей и потребовать, чтобы они удалились.

— Павел Александрович, но это невозможно. Оставить отделение я не могу, а больше никого нет. Кто поедет?

— Где люди, которые сейчас должны быть в отделении?

— Как где? Спят по своим домам.

— Сколько их, таких людей? Которых ты потенциально можешь собрать?

— Ну… человека четыре.

— Далеко эти дома?

— Ну… нет. Здесь, в поселке. Но не пойду же я их будить!

— Какая машина стоит сейчас возле отделения?

— Наша обычная машина. Уазик.

— Значит, Валерий, слушай меня внимательно. За то, что ты соберешь людей и подъедешь сейчас с ними к моей даче, я тебе плачу три тысячи долларов. Лично тебе, одному. Кроме того, каждому, кто поедет с тобой, я плачу по тысяче долларов. Соберешь двух — заплачу по тысяче долларов двум, соберешь четырех — четырем. Тоже наличными и тоже лично. За это вы должны будете выполнить сравнительно несложную работу: подъехать к даче и проверить документы подозрительных людей, которые возле нее находятся. И попросить их удалиться.

— А если они не захотят удаляться?

— Это уже не ваша забота. Главное, чтобы вы проверили их документы. И вежливо попросили отъехать от дачи.

— И все?

— И все. Деньги я заплачу на следующий день, когда все уляжется. Повторяю: три тысячи баксов тебе и по тысяче — каждому, кто с тобой поедет. Ты знаешь, свое слово я держу. Но условие: все вы должны быть в форме и при оружии. Как?

— Ну… хорошо, Павел Александрович. А сколько там этих людей?

— Двое-трое. Они приехали на микроавтобусе, который стоит с восточной стороны дачи. Валерий, я настоятельно прошу поторопиться. Если вы подъедете к даче до ноля двадцати, я добавляю вам на всех еще тысячу баксов.

— Хорошо, Павел Александрович. Постараемся побыстрей. Сейчас я попробую собрать ребят. И мы подъедем.

— Давай. Когда вы будете совсем близко, возле поворота от поселка, притормозите, ты мне позвони из машины и скажи, что вы подъехали. Обязательно сделай это, понял?

— Понял, Павел Александрович, обязательно сделаю. Все, бегу собирать людей.

Отключив связь, Молчанов посмотрел на Радича и Славу:

— Вы все слышали. Милиционеры будут.

— Люди Буруна их перестреляют как кур, — сказал Слава.

— Вполне вероятно. Но мы постараемся этого не допустить. Сергей Петрович, вы ведь еще не разучились стрелять?

— Вроде нет.

— На вас остается дача. И девчонки. Если кто-то попытается проникнуть сюда, можете задерживать его любым способом. Бейте по ногам, но в случае крайней опасности можете вести огонь на поражение. В дело уже ввязалась милиция, так что адвокатов Буруна нам бояться нечего.