– Надолго ли? – Амалия-Риана без приглашения опустилась за столик рядом с Шеррайгом. Аю она подчёркнуто не замечала.

Шеррайг пожал плечами. Поддерживать разговор не хотелось. Да и видеть её он был не очень рад. Момент был как-то не тот. Не подходящий. Хотя Амалия была хороша – высокая, стройная, с огромными синими глазами и вьющимися чёрными волосами. Хорошо хоть не рыжими, – подумал он про себя. А то, глядишь, и чашкой прилетело бы.

– Навестишь? – пропела Амалия.

Он планировал вежливо отказаться, но не успел.

– Он не может, – сказала Ая. – Болеет. Чумкой.

– А Вы ему кто? – недоверчиво спросила Амалия.

– А я тоже болею. Бешенством! – мрачно сказала Ая. – Так что с нами опасно быть рядом… – и выразительно щёлкнула зубами.

Амалия наморщила носик. Но из-за стола поднялась, нагнулась к Шеррайгу и проворковала:

– Надумаешь – приходи. В любое время дня и ночи.

И удалилась, запечатлев поцелуй на его щеке. По правде говоря, метила она не туда, но он успел-таки подставить щёку.

Разговор дальше не ладился, Ая отвечала односложно, сама ничего не спрашивала и скоро запросилась обратно.

А ночью попыталась его убить.

* * *

Он успел уже уснуть – всё же бессонная ночь до этого и день в разъездах давали о себе знать, в сон он провалился мгновенно, как только лёг. Но инстинкты, отточенные за десять лет, не подвели – он услышал её, ещё когда она была в коридоре. Правда, увидеть её с ножом – с его ножом, никак не ожидал. А ещё от неё шло странное ощущение – что-то, отдававшее безумием проклятого леса. Шеррайг подобрался внутренне и следил за ней сквозь ресницы, не забывая делать вид, что спит – дышал размеренно. Она вела себя странно, как будто на каждом шаге несколько раз передумывала – то делала быстрый шаг вперёд, то медленный назад, то стискивала нож покрепче, то с ужасом на него смотрела. И плакала. Но Шеррайг уже знал – дойдёт и ударит, потому что ощущение отголосков проклятого леса становилось сильнее.

И когда она, наконец, замахнулась, поймал её руку, выкручивая и заставляя бросить нож, увлек за собой на кровать, придавил своим телом и, располосовав себе нижнюю губу клыками, впился в её губы, щедро делясь своей кровью.

Это было не трудно. Трудно было остановиться, ощущая под собой такое желанное, давно желанное тело, и отпустить её тёплые губы, которые ему так сладко отвечали.

Он всё же сдержался. Отстранился, тяжело дыша. Шепнул: “Спи!”. И зачем-то снова посмотрел. Выругался и торопливо накрыл одеялом, но картина практически обнажённой Аи в его постели преследовала всю ночь. Он бы вообще расстрелял… да какое там, загрыз бы портного, сшившего эту якобы одежду, в которой она к нему пришла.

Но это всё было неважно. Главное – ощущение безумия и проклятого леса полностью ушло.

Ая

Я открыла глаза и удивилась – кто-то поменял балдахин над моей кроватью с нежно-бежевого на тёмно-синий. Не то чтобы мне не нравился тёмно-синий, но он больше подошёл бы в оформление мужской спальни… Я повернула голову и поняла, что поменяли всё убранство спальни… а в кресло зачем-то посадили злющего полуголого элронца.

– Ой, – прошептала, осознав, что это всё же не убранство поменяли, а я как-то оказалась в комнате Шеррайга.

И самое обидное – я ж ничего не помню. Хотя если бы что было, вряд ли бы Шеррайг встречал утро в кресле… Я ощутила неожиданный укол сожаления, что он там… а не тут.

– А ты чего такой злой? – осторожно спросила, изучая рельеф на животе элронца. В глаза смотреть было страшно. И предположила:

– Я – лунатик, да?

– Да, – коротко и зло сказал элронец. Вот злюка-то…

– Ты не выспался?

– Да. – Всё также зло.

И я начала тоже злиться. Да что он себе позволяет? Ну, подумаешь, забрела девушка во сне, хотя раньше со мной такого не случалось. Лёг бы рядом и спал, спали же мы на постоялых дворах как-то. Примерно так я ему и сказала. И, кажется, зря.

Шеррайг зашипел и одним стремительным движением оказался рядом, сдёргивая одеяло:

– В следующий раз, когда придёшь ко мне в таком виде, станешь женщиной! – прошипел Шеррайг мне в лицо. – Независимо от состояния сознания и трезвости рассудка. Я не железный!

И вылетел из комнаты, как был – полуголый. И дверью хлопнул.

А я медленно, но верно краснела, понимая, что элронец видел меня практически голой – всё же ночные сорочки Софии-Елены были созданы, чтобы соблазнять, а не просто скучно спать, что делала я. Обычно делала. А тут вот, сама не ведая, чуть не соблазнила… Жаль, что “чуть не” – мелькнула мысль, и я не спешила её прогонять.

Вообще, меня периодически, ладно, буду честна – всё чаще и чаще посещала мысль, что неплохо бы успеть расстаться с девственностью, а то вдруг не выйдет у нас ничего с проклятием… Но как потом жить, если всё же выйдет, отдавшись кому-то просто “чтобы было”? Хотя тут я опять лукавлю. Отдаться я была готова не кому-то, а исключительно одному конкретному элронцу. И пока только гипотетически. Кажется.

* * *

Завтракала я в столовой, в полном одиночестве – в доме Софии-Елены не было какого-то фиксированного распорядка, каждый ел, когда хотел, за исключением первого совместного ужина.

– Между прочим, – произнёс уже полностью одетый и совершенно невозмутимый элронец, присаживаясь напротив и выцепляя яблоко из корзины с фруктами, – ты вчера пыталась меня убить.

– Подушкой? – скептически поинтересовалась я, совершенно не восприняв его слова всерьёз. Я, конечно, злилась из-за этой его Амалии-как-то-там, но не настолько.

Шеррайг дождался, пока я всё же подниму на него глаза, и, положив передо мной нож, сказал:

– Ножом. Вот этим.

А я всё равно не поверила. Вопросительно заглянула ему в глаза:

– Это ты мне за ночную рубашку мстишь? Так другой не было…

– Где ты там видела рубашку? – насмешливо уточнил элронец, но сразу снова стал серьёзен. – Постарайся вспомнить всё, что вчера делала.

– Так я правда что ли?.. – прошептала я, упавшим голосом. С ужасом представляя этот нож в сердце элронца… Хотя у него их вроде два? Тогда надо нацеливаться на горло, вероятно… Я поняла, что меня заносит не туда и, растерянно моргнув, вновь посмотрела на Шеррайга.

– Да, – в глазах элронца появилось веселье. – Ты была вооружена и… немного безумна.

Как ни странно, но мне стало легче. Как-то свободнее, что ли. Оказывается, меня терзал подспудный стыд за то, что я, пусть и во сне, пришла к элронцу в спальню. Потому что где-то в самой глубокой части души, куда я обычно и не заглядываю, ибо стыдно что ужас прямо, я всё же была не против. И понимала, что потенциально я на это способна. Ну вы помните – гипотетически. Когда-нибудь в будущем. После свадьбы, ага. А вот убивать я его точно не хотела. Подушкой иди чашкой запустить – за милую душу, но не убивать. Хотя бы потому, что я сама хочу жить. Долго и счастливо. А не жалкие две-три недели. Так что это не я. Насланное безумие, какое-то заклятие, что угодно, но не я.