сможем ментально поговорить с ней. Ах да, она нас видит. Помните, я говорил, мы присутствуем в мире ребёнка до тех пор, пока он не заговорит (ибо он может раскрыть нашу тайну), так вот с Барбарой все просто – она никому не раскроет нашу тайну, поэтому мы и не скрываемся от неё. Спросите, а как же письменность? К сожалению, в те времена не все мужчины-то знали грамматику, не говоря уже об особах женского пола. Таким образом, мы общаемся иногда с Барбарой по мере надобности, и она нам всегда очень рада.

– Анхель, – трясет меня Дитрих, – Анхель!

– А, что? – пытаюсь я вернуться в реальность.

– Ты где витаешь? – не унимается подруга.

– Я здесь, все в порядке, – допиваю я напиток.

– Ты слышал, что предложил нам Каин? – я делаю извиняющуюся гримасу в знак того, что пропустил, видимо, что-то важное.

– Я предложил проверить остальных богов, – повторяет уже лично мне нефилим.

– О, – я и правда не знал, что на это сказать. И тут мне пришла в голову одна идея. Как только официантка вновь подошла подлить нефилиму напиток, и он отвлёкся, я спросил:

– Как там Раджеш, кстати? Ты давно о нем ничего не упоминал. Играет с тигром? – и будучи уверенным, что Дитрих исправит меня, сильно ударил её по ноге. Она громко крикнула (ну для нас, конечно, громко, люди-то нас и не слышат) и хотела налететь с претензиями, но я дал понять, что потом все объясню и выжидательно посмотрел на Каина, который не заметил нашей небольшой передряги под столом.

– Раджеш, мой маленький Раджеш, с ним все хорошо. И да, он все ещё в восторге от тигра, – и чтобы немного разгладить неловкую атмосферу, он показывает рукой как рычит тигр.

Я продолжаю держать руку Дитрих под столом (я это сделал автоматически, после удара ноги).

– Каин, я вспомнил кое-что. Ведь нам срочно надо в Казахстан! Да ведь, Дитрих, – и не успевает она хоть что-то ответить, другой рукой касаюсь нефилима и телепортирую всех к Барбаре.

Глава 10

Мы на пороге белого дома из глиняного кирпича, с покоцанными окнами и скотным двором в окружении. Пустошь вокруг (равнина на многие мили), лишь редкая жухлая трава и стало овец, которых старик пытается загнать в полуразрушенный сарай. Давненько я здесь не был, и жизнь будто остановилась. Лишь время беспощадно добирает остатки былой силы.

Тащу свою компанию в скудно обставленный дом и вижу женщину, которая готовит лепешки в тандыре. Она оборачивается, и я узнаю Барбару, но очень уж постаревшую: в платке и морщинами на лице, тело её слегка обрюзгло и казалось, что она тяжело передвигалась. Лишь при виде нас её глаза заблестели от радости, и женщина захлопала в ладоши, как делала это в детстве. Моя маленькая Барбара. Не сдержавшись, она бросилась обнимать меня, а я прослезился.

Здесь многих может застать врасплох: как это она смогла вообще нас обнять, мы же эфемерны, можно сказать, для человечества. Это не совсем так: мы весьма телесные, если нас видеть!

Далее она посмотрела сначала на Дитрих и обняла и её, а дойдя по Каина (кстати, он все это время рассматривал жилище), помотала головой.

– Дитрих, это Барбара, – представил я свою подругу, – и она нам сейчас кое-что скажет.

И глаза Дитрих расширились как блюдца, ведь мы услышали её голос у нас в голове.

– Не тот человек, за кого себя выдаёт, – тыкнула она пальцем в нефилима.

– А кто он, дорогая? – уточнил я.

– Он из другого мира, – я видел, как тяжело ей даются дальнейшие слова, видимо, она не могла просто их подобрать, – там темно и сыро, и он играет в иллюзии.

Каин посмотрел на неё, оторвавшись от ковра на стене. Предположу, что он не мог читать её мысли, как и мы. Почему? Ведь он на половину ангел. Ответ прост как никогда, потому что перед нами не нефилим.

– Это злое существо? – уточнил я у Барбары.

Она наклонила голову набок, пытаясь точнее рассмотреть «подопытного».

– Нет, он не злой.

Я поддался рефлексу и резко, в тот момент, когда Каин меньше всего ждал, со всей ангельский силой пригвоздил его к стене.

– Кто ты? И где Каин? – прорычал я в сантиметре от его лица.

Не умею я читать лица, если честно, поэтому так и не понял, что сейчас именно значил этот его взгляд. Панику? Страх? Злость? Ненависть?

– Отпусти его, Анхель! – схватила меня за плечо Дитрих. – Отпусти немедленно!

Я, естественно, её не послушался и продолжал давить (потом я удивлюсь, как строение сего жилья смогло выдержать этот напор, ведь снаружи дом казался ветхим и нуждающимся в капитальном ремонте).

– Он не плохой, Барбара сказала, что он не злой, значит нам нечего опасаться! – продолжала переубеждать меня ангел. – Надо просто поговорить с ним! АНХЕЛЬ!

Каин посмотрел на Дитрих, долго, казалось анализируя что-то. Мне, если честно, не нравился этот взгляд. Я подумал, а что если он ищет наши слабые места и был дико удивлён фразой:

– Я ошибся, здесь нет твоей вины, – и телепортировался! Представляете, да? Он исчез! Черт возьми!

Я стоял, теперь уже прижимаясь в холодной стене и негодовал.

– Проклятье! Зачем ты пыталась меня остановить, Дитрих? – я сделал тоже самое, что делают люди в моей ситуации, просто перенёс свою злобу на более слабого. Согласитесь, мало кто признает свои ошибки, проще переложить ответственность на другого. – Теперь мы так и не узнаем, кто это был!

«Он из сумрака ночи, приходит во сны», прочитал я мысли Барбары.

Она как ни в чем небывало, продолжила печь свои лепешки.

– Гипнос? «Это и был Гипнос!» —одновременно сказали мы с Дитрих.

– Теперь понятно, почему он не хотел, чтобы мы попали к нему. Он что-то скрывает. Точнее не что-то, а кого-то!

– Фобетора, своего сына!

На прощание, Барбара дала нам свои лепешки. Признаюсь, я всегда предпочитал восточную кухню. Есть в ней эта изюминка: то ли дело в специях или в том, как они готовят, без всякого пафоса и изысков. Дитрих назвала это лучшими лепешками в её жизни. Хотя я уверен, индийскую кухню она сравнила бы с пищей богов.

Мы распрощались и телепортировались каждый у себя дома. Мать малыша все это время думала, что ребёнок не спит из-за духоты, но нет, это он спал так плохо без меня. Да простит меня эта женщина, но мне пришлось уйти. Миссия босса, итак, отстаёт от графика. А ведь мы так и не пришли к мнению, где и как