— Пела бы в переходах. Подала бы документы, как беженец. Не знаю, Киан! Я была бы далеко от этого ада. Это все, чего я хотела, — импульсивно взмахиваю руками, бросая на него испепеляющий взгляд.

— Кажется, в тебе просыпаются итальянские корни, — усмехается Киан, кажется поверив мне. — Но я все равно не понимаю, чем ты думала, когда отвернулась от меня и моего решения.

— Я думала, что ты хочешь убить меня. Комнату моей сестры обстреляли. Что мне оставалось сделать?



— Доверять мне, Мия, — произносит Киан, глубоко, до самого нутра, заглядывая мне в душу. — Я выясню, кто это мог быть. Но точно не я причастен к нападению на спальню Селены. Я, конечно, хищник, но дети для меня — неприкосновенные создания, — на мгновение мне кажется, что голос Киана срывается, когда он произносит слово «дети».

— Я никому не могу доверять. Киан…скажи мне честно, тебе известно что-то о моих родителях? Ты же откуда-то взял эту информацию о завещании моего отца, о банкротстве Доменика, — брови мужчина сдвигаются к переносице, но я чувствую, что он ждал от меня этого вопроса.

— Дело темное, Амелия. Да, я изучал этот вопрос. Согласно официальным данным, твои родители не погибли на месте аварии. Вы все были доставлены в местную клинику, где ты пролежала без сознания несколько дней. Врачи пытались спасти Мелодию и Джеймса, но ты сама знаешь, что безрезультатно. Похоронены они в Бостоне. Также, я нашел записи врачей о том, что у тебя была сложная форма амнезии. Ты сбежала из клиники, и прошло несколько недель, прежде чем специальные органы нашли тебя и отправили в интернат, где ты уже пришла в себя и вспомнила о своей личности, — Киан встает, для того чтобы подойти к своей сумке и достать из небольшого кармана фотокарточку небольшого размера.

Он протягивает её мне, и я с интересом вглядываюсь в незнакомую мне девочку-подростка, которой когда-то и была я.

Кажется, что эта девочка — Амелия Эванс, существовала где-то в параллельной вселенной или в прошлой жизни. К горлу вновь подступает снежный ком из слез жалости к самой себе.

На фотографии я запечатлена в форме интерната. Взгляд крохи на картинке — настолько растерянный, что я сама себе напоминаю потерянную Элли, которую ураганом унесло от родителей. В другой мир, где ей пришлось быстро повзрослеть…

Сердце сжимает мощный спазм, перекрывающий на мгновение поступление кислорода в легкие.

— Что-то вспоминается? Может картинки…где ты была, чем занималась в период побега из клиники до тех пор, пока тебя не нашли? — и опять Киан разговаривает со мной таким тоном, словно я на допросе в полицейском участке. Порой, этот мужчина совершенно невыносим и несет в себе разрушительную энергию и давление на мою психику.

— Нет. Пока ничего. Можно я оставлю её себе? — тихо прошу я, внимательно разглядываю фотографию. У меня почему-то есть совершенно четкое ощущение того…что на ней не хватает чего-то важного. Вот только чего?

— Разумеется. У меня есть копия, — усмехается Киан. — Ну что, птичка? Ты довольна разговором? Или ещё остались вопросы, которые мы должны решить до нашей свадьбы?

— Я снова своего согласия на брак не давала, — вспыхиваю я, совершенно забыв о намерении Киана. — Я не хочу нырять из одной клетки в другую, Киан. Я хочу больше узнать о смерти своих родителей. И найти их, если они живы. Я не видела их тел, и чувствую, что должна…должна убедиться… — мой голос надламывается, и я тут же вспоминаю об информации, которая пришла ко мне через Троя Кларка: мои родители могут быть живы.

Но тогда у них должны быть очень веские причины на то чтобы молчать столько лет…

— Я найму лучших агентов, тебе ничего не нужно делать. Мия, научись принимать помощь. Научись просто быть и позволять мне решать за тебя.

— За меня всю жизнь решают…

— Я не буду держать тебя на цепи, хотя не могу обещать тебе отсутствие охраны. Обещаю, что ты сможешь заниматься тем, чем ты хочешь. В пределах разумного, — туманно обещает Киан, обнимая меня порывисто, прижимая к горячей, вздымающейся груди. Я вдыхаю его запах, немного теряя нить разговора.

— Мне ты можешь доверять, птичка. Со мной ты в безопасности. Просто запомни это, — обхватывая мое лицо ладонью, Киан обращает мой взор на себя. Долго и проникновенно смотрим друг другу в глаза. Теплые волны горячими вибрациями бьют мое тело, пока он медленно проводит большим пальцем по нижней губе, слегка оттягивая её.

— Сомневаюсь, учитывая то, чем ты занимаешься ты и твоя семья… — в моменты, когда он сдержан и нежен, очень трудно поверить в то, что я нахожусь в объятиях хладнокровного убийцы.

Киан обрывает меня, не позволяя договорить фразу, закончить мысль. Очень удобный и ловкий маневр, когда не хочешь говорить о серьезных вещах.

— Тсс, птичка. Теперь тебе нужно замолчать. После полуночи — никаких серьезных разговоров. Пусть это будет первым правилом нашего семейного кодекса, нашей омерты. Только горячий флирт и безудержный секс, — выдыхает около моих губ Киан, и я не замечаю, как его ладони спускают вниз бретельки моего легкого платья. Еще через мгновение, он собирает его на талии, обнажая мой живот и промежность, для того чтобы провести ладонью по животу, опуститься к бедрам и довольно легко ввести два пальца внутрь. Сразу, без предупреждения. Будто знает, что я уже готова для подобных ласк. Прочел по глазам? Не сомневаюсь.

Я не успеваю опомниться, как Киан валит меня на подушки одной ладонью. Закрываю глаза от неожиданности, а когда открываю их, то понимаю уже, что голодный лев уже чертовски широко развел мои ноги и устроился между моих бедер. Болезненная и пламенная спираль вращается где-то внизу живота, заставляя меня призывно выгнуться ему навстречу, пока Морте покрывает поцелуями внутреннюю поверхность моих бедер, сжимая ягодицы в жадных ладонях.

— Я был слишком груб с этой малышкой сегодня. Пришло время зализать твои раны, — и снова я не успеваю ответить. Вместо слов, наружу выходит чересчур эмоциональный всхлип, когда язык Киана Морте погружается вглубь моего тела.

Так интимно и чувственно. Сейчас в нем нет ни капли эгоизма, я это чувствую каждой клеточкой. Он всецело сосредоточен на моем удовольствии, к которому я прихожу довольно стремительно, срываясь в безумие и похоть. Неистово кричу и умоляю дать мне ещё и больше, подмахивая ему бедрами так, будто хочу, чтобы его язык оказался еще глубже. Пик наступает в тот самый момент, когда губы Киана сжимают пульсирующий клитор, и я взрываюсь, едва ли не плача от наслаждения, какого еще не испытывала.

Каждый раз так будет? Так вкусно, но всегда по-разному. Мне не терпится проверить это, несмотря на то, что я глубоко благодарна Киану за то, что в первый же день он задвинул свое истинное желание куда подальше и не стал больше мучить меня безумно горячим и болезненным соитием.

В памяти невольно всплывает недавно сказанная Кианом фраза «Я действительно влюблен в тебя» — и сейчас, в этот самый момент, я действительно хочу ему верить.