Я улыбаюсь и машу покупательнице, она кивает в ответ и начинает осматривать полки. Девочка идет за ней по пятам. Я снова поворачиваюсь к телефону.

– Ваше путешествие почти закончилось, – говорю маме. – И ты, видно, уже рвешься домой.

Она смеется. Я люблю мамин смех – самый радостный звук на свете. Быстрый и переливчатый, как дружный звон колоколов на всех церквях в округе.

– Да, очень хочу уехать, – отвечает она. – Правда, после здешней погоды в зиму мне возвращаться не хочется. И твоему папе тоже. Но пару бурь мы переживем. Хорошо будет вернуться в родной дом, к знакомым вещам. – Я слышу шорох, будто она перекладывает трубку к другому уху. – Ты поливаешь мои цветы?

Мама, конечно, не профессиональный садовод, но у нее есть несколько комнатных растений – хлорофитум, плющ и филодендрон, – и мне доверили их поливать, пока родители в отъезде.

– Два раза в неделю, – отвечаю я. – Не переживай, они цветут и пахнут.

– Молодец, Китти.

Вдруг из-за книжных стеллажей доносится какой-то грохот, и тут же – резкий протяжный плач.

– Мам, я пойду, у меня клиент. Я считаю дни до вашего приезда. Ужасно соскучилась.

Повесив трубку, иду к стеллажам. Малышка все еще плачет, и ее звонкие крики напоминают мне то, что я слышала во сне предыдущей ночью. Она сидит на полу, ноги широко расставлены. Девочка раскачивается взад-вперед, перед ней рассыпаны книжки. Они были составлены пирамидой на открытой полке в конце прохода: теперь я понимаю, что это была не очень удачная идея. Несколько экземпляров «Безмолвной весны», которые мы получили в конце сентября, и еще один перспективный триллер о ближайшем будущем, «Семь дней в мае». В нем рассказывается о военном перевороте, случившемся в правительстве после того, как вымышленный президент США подписал с Советским Союзом договор о разоружении. Обе книжки сейчас на слуху, и я хотела оформить полку так, чтобы посетителям было проще их найти – и купить. О возможных опасностях я не подумала.

Женщина стоит ко мне спиной, склонившись над девочкой, и уговаривает ее:

– Ничего страшного! Успокойся. Ну, хватит, перестань плакать…

Ребенок кричит еще громче.

Я замираю на месте, не решаясь вмешаться. Женщина переводит на меня виноватый взгляд.

– Извините, пожалуйста! – громко произносит она, стараясь перекрыть шум, и начинает собирать книги. Детские вопли усиливаются. Малышка виснет на руках матери, и книги снова падают на коврик.

– Не переживайте, – говорю я. – Вам помочь?

Женщина качает головой:

– Она… они… она их случайно задела и перепугалась от грохота.

Губы матери поджаты. Она обнимает ребенка, и спустя несколько мгновений девочка немного успокаивается. Закрывает глаза и кладет голову женщине на плечо.

– Не надо было нам сюда заходить, – почти шепотом говорит женщина. – Просто был такой замечательный день. У моей дочки все было хорошо. И я подумала… просто подумала… я хотела найти роман, какая-то новинка от Кэтрин Энн Портер, мне ее порекомендовали. И вот я решила на секунду заскочить… – Ее речь обрывается.

– Вы, наверное, имеете в виду «Корабль дураков», – подхватываю я. – Я читала этот роман, очень хороший, критики не соврали. Около прилавка лежит один экземпляр.

Указываю рукой в сторону кассы.

– Хотите, я его вам упакую? Только уточню цену…

Женщина качает головой.

– Нам лучше уйти, – говорит она. – Как-нибудь в другой раз.

Она с трудом поднимает слишком большого ребенка на руки; девочка обвисает, как тряпичная кукла, потом обхватывает маму ногами.

– Извините за рассыпанные книжки, – повторяет мать через плечо.

Я бегу вперед, чтобы открыть перед ними дверь. Девочка играет с маминой шляпой и все еще тихо хнычет.

– Она… это совершенно бестактный вопрос с моей стороны, но ваша дочка…

Я замолкаю, не зная, как закончить вопрос.

Женщина резко поднимает на меня глаза:

– У нее аутизм.

Она выходит за порог и больше не оглядывается.

Аутизм.

Я где-то слышала термин. Какое-то умственное расстройство. Но я не знаю, что это значит.

К счастью, мне есть где поискать.

Поскольку других посетителей в магазине нет, я отправляюсь к секции психологии. Она совсем небольшая: у нас есть книги разных жанров, но места мало, поэтому выбор научной литературы небогатый. Только то, что популярно и может понравиться рядовому читателю. Конечно, на любую книгу можно оформить заказ, и мы часто делаем это для постоянных клиентов. Однако на полках лежит лишь то, что может заинтересовать случайного посетителя, любительницу женской литературы, простого обывателя. Ничего узкоспециального.

Я просматриваю книги по психологии. В отличие от секции художественной литературы, где книги расставлены по авторам, научно-популярную литературу мы с Фридой разделили сначала по тематике – например, психология, – а потом по названиям. За годы работы мы поняли, что в секции научной литературы покупателям проще искать книгу по названию, потому что имена ученых мало у кого на слуху.

Выбираю книгу под названием «Введение в современную психологию». Открываю предметный указатель и нахожу несколько абзацев на нужную тему.

«Аутизм, также известный как «детская шизофрения», – это расстройство, выражающееся в нарушении социальных и коммуникативных навыков у младенцев и маленьких детей. В многочисленных зарегистрированных случаях заболевания были отмечены крайняя напряженность и склонность к монотонному повторению действий. Дети, страдающие аутизмом, как правило, не откликаются на свое имя до двух-трех лет. Они редко улыбаются, не смотрят в глаза собеседнику и не пытаются подражать другим детям и взрослым. В процессе взросления дети, страдающие аутизмом, не усваивают базовые социальные правила и нормы поведения. Зачастую им сложно делиться с другими или уступать очередь. Они не воспринимают игры, в которых нужно использовать воображение. Дети, больные аутизмом, часто бывают подвержены эмоциональным всплескам без каких-либо видимых причин».

Что ж, понятно. Майкл и эта девочка в магазине подходят под описание.

Следующая строчка заставляет меня забыть обо всем. Сердце сжимается от тревоги.

«Причины аутизма неизвестны. Однако принято считать, что его может вызвать недостаточное проявление эмоций со стороны родителей, особенно матери».

– Мама.

Я резко возвращаюсь к реальности.

– Мама!

Голос звучит все настойчивей.

Поворачиваю голову и вижу его. Странного малыша. Майкла. Пытаюсь заглянуть ему в лицо, но он отворачивается. Я только успеваю заметить, что глаза за толстыми линзами очков синие, как у Ларса, Митча и Мисси. Судя по всему, в этом мире никто не унаследовал мой карий цвет глаз. Взгляд мальчика кажется затуманенным, расфокусированным: может быть, из-за стекол очков, а может, глаза у него просто не такие яркие, как у всех остальных.