Осмелев, я несколько дернул за ручку, а потом с силой пнул ногой.

Обычной предупредительной ругани не последовало, но дверь оказалась закрытой.

Не особо огорчившись этим фактом, я метнулся к тайнику, на всякий случай прибрал в инвентарь шелковый шнур с напильником, выбрал отмычку покрепче и сунул ее в замочную скважину.

К счастью, с замком удалось справится с первой же попытки — его сложность оказалась гораздо ниже моего умения, а технология взлома была довольно примитивной.

— Просто умничка! — в очередной раз поблагодарив богиню, я осторожно выглянул наружу.

Откуда-то из глубины замка доносился сильный шум, но в самом коридоре не просматривалось ни души.

— Спасибо этому дому, пойдем к другому… — немного еще подождав, я быстрым шагом пошел к лестнице.

Путь в темницу запомнился хорошо, заблудиться мне не грозило, гораздо большую опасность представляли обитатели замка. Знать бы еще что тут случилось. Черт, и общий чат не работает…

Но ответ на этот вопрос я получил очень скоро, когда выглянул в одну из окон-бойниц. Во внутреннем дворе Цигель-холла шел свирепый бой. Защитники теснили к воротам большой отряд нападающих. Зрелище выглядело довольно красочно: рев, звон оружия, стоны умирающих, впечатляющие заклинания и причудливые питомцы. Особенно выделялась сама принцесса с со сверкающем молниями цвайхандером в руках. Она как раз загнала в угол тройку воинов в черном с прикрытыми никами… Чего? Игроки?

Мягко говоря, это как-то странновато… Нет, с одной стороны все понятно. Мало ли кто решил свергнуть владычицу Фаренгарда, хотя бы то же принц фон Гугель. Но почему игроки участвуют в разборках неписей? Это как понимать? Их наняли?

Впрочем, ломать себе голову я не стал и поспешил к темнице.

К счастью, никого кроме перепуганной челяди я не встретил, судя по всему, все наличествующие в замке латники рубились с агрессорами.

На входе в темницу охрана тоже отсутствовала, вместо них перед решеткой торчала пара надзирателей. Олаф и Гундальф, соответственно.

Решение созрело мгновенно.

Я вырулил из-за угла и открыто потопал к тюремщикам. Нет, а что? Быстро справиться разом со всеми у меня все равно не получится. Если вообще получится. Парни от пятнадцатого до двадцатого уровня. А значит, придется пробовать другим путем.

Не доходя пары шагов до надзирателей, я грозно рявкнул:

— Что это за нахрен?!! Смирно!

— Ваша милость? — тюремщики было взялись за дубинки, но тут же отдернули от них руки.

— Вам известно кто я такая? — очень надменно поинтересовался я. — В глаза смотреть, засранцы!

— Дык… — Олаф сильно смутился. — Известно же…

Гундальф вообще отчего-то покраснел.

— Если известно, тогда открывайте ворота! — решительно скомандовал я. — И живо ко мне вашего главного!

— Ваша милость? — тюремщики переглянулись. — Но… вам сюда…

— Не понял? То есть, не поняла? — я надменно изогнул бровь. — Родина в опасности, а вы сиськи мнете? Или мне доложить ее высочеству, что вы плюете на ее приказы?

Упоминание сисек и Изабеллы помогло — Гундальф дрожащим руками принялся тыкать здоровенным ключом в замок, а мне прилетел пункт е красноречию.

Едва решетка открылась, я стремительным шагом ворвался в тюрьму и грозно заорал:

— Строится, мать вашу! Шевелитесь ослы беременные!

Моему персонажу явно не хватало поставленного командного голоса, поэтому вместо рева выходил скорее фальцет, но и этого хватило — тюремщики покорно выстроились вдоль стеночки. Обер-надзиратель Жиронд, тот самый, что днем проводил нам с Дудаком экскурсию, браво доложился:

— Значитца, усе построены, ваша милость. В наличии десть душ!

— Родина в опасности, бойцы! — торжественно сообщил я, прохаживаясь вдоль строя. — Какие-то еретики, душегубы и святотатцы подло напали на город. Ее высочество приказала мне передать, что надеется на вашу преданность и отвагу. Всем после боя будет пожаловано дворянство! Убитым потомственное и персональная пенсия! Гип-гип, ура!

— Ура-а-а… — кисло отозвались попкари. — Гип-гип…

— Стройся в две шеренги! В бой, марш, марш!!!

Я приметил на поясе у Жиронда связку ключей и внес коррективу в команду:

— А ты остаешься со мной!

Главтюремщик воспрял на глазах и пинками принялся выгонять подчиненных.

— Живо, живо засранцы! Покажите там им как воевать надо. Шевелите батонами оглоеды…

Дождавшись пока они скроются за углом коридора, я покровительственно похлопал обера по плечу:

— Лично отмечу тебя перед ее высочеством!

— Служу отчизне!!!

— А теперь закрывай двери! Нам предстоит еще одно дело государственной важности! — таинственно понизив голос заявил я. — Так, молодец…

На сыпавшиеся сообщения о росте красноречия уже не обращал внимания. Потом разберусь.

— Что прикажете, ваша милость? — Жиронд почтительно поклонился.

— Туда… — я показал пальцем направление.

— Как прикажете! — обер покорно потопал рядом и опять предложил: — Э-э-э… экскурсию?

— Давай…

— А здеся, содомиты, значитца… — он ткнул дубинкой в очередную камеру.

— Кто? — я невольно вытаращил на него глаза.

Пандориум был в высшей мере демократической и толерантной игрой. Гомосексуальность здесь не то что преследовалась, а даже в некоторой степени поощрялась. Гомофобов нещадно банили и всячески дискриминировали. Правда, с момента начала сумасшествия искина, то есть, с того момента, когда жалобы перестали рассматриваться, градус нетерпимости опять резко скакнул вверх. Особенно в европейском секторе. Но, чтобы уже неписи сажали за такое?

— Ну, содомиты, те кто любит в задницу… того, ваша милость… — Жиронд сплюнул на грязный пол. — Уж простите, ваша милость, из ваших они… пришлых бессмертных… Ишь чего удумали, святотатцы, в канун праздника святой Морионы, в задницы друг друга уестествлять. Жрецы Храма Нравственности наткнулись в гостинице у Дафны, во время обхода. Тьфу…

— А ну покажи, — из любопытства попросил я.

— Дык, извольте… — обер сбросил щеколду с окошка на двери. — Вот они, извращенцы проклятущие. Мы их в одну камеру и засунули. Ужо посидят лет эдак двадцать-тридцать, заплатят штраф пару сотен тысяч и живо излечатся от заразы…

«Проклятущими извращенцами» оказались два красавчика эльфа: Dodo 69 и Mamontenok, скромного пятого уровня. Выглядели они довольно печально: грязные, истощенные, с почти пустыми маркерами здоровья и выносливости. Едва кормушка открылась, оба стремглав забились в угол и опустили головы.

— Еще и сопротивляться пытались, еретики… — обер грозно цыкнул на узников. — Но ничего, мы их обратно к истокам вернули. Сделали нубами… — надзиратель заржал. — Вроде так, у вас, ваша милость, говорят?