Насмешливый тон возымел желаемый эффект – Жак насторожился.

– Странно слышать подобное от человека, которого вот-вот запрут в подвале.

– Да, тут вы меня обыграли, однако утешусь тем, что расстроил ваши планы устроить засаду на людей Веллингтона.

Воздух будто запульсировал от бешеной, едва сдерживаемой ярости.

– Ловко! – прорычал Жак. – И каким же образом вы узнали… – Вдруг Жак умолк и зашипел от злости. – Хендерсон с братцем!

Габриэл злорадно наблюдал за разгневанным священником.

– Да, ваших соучастников два раза просить не пришлось.

Прошло некоторое время, прежде чем француз немного успокоился и бурные чувства сменились язвительной горечью.

– Прискорбно, однако я всегда знал: у этих двоих ничего святого, ради выгоды они и мать родную продадут, – кивнул Жак. – Полагаю, теперь они понесут кару за государственную измену?

– Разумеется. – Тут Габриэл нанёс второй удар. – Так же как и их сообщник из министерства внутренних дел. Я не сказал, что его тоже арестовали?

От известия, что его шпионская сеть рассыпалась, у Жака перекосилось лицо.

– Полагаю, о моём местонахождении вам тоже Хендерсон рассказал?

– Верно.

– Merde[6]. – Жак покачал головой. – Да, не следовало сообщать им эту информацию, однако на тот момент оба были заинтересованы в нашем весьма выгодном партнёрстве.

От этих слов Габриэл только зубами заскрипел. «Выгодное партнёрство» стоило жизни десяткам, а то и сотням британских солдат.

– Что ж, теперь вашему партнёрству пришёл конец! – рявкнул он.

Лицо Жака снова приняло насмешливое выражение.

– Что ж, не беда. К счастью, кроме этих двоих, у меня есть и другие осведомители. К тому же меня есть кому утешить. – Жак заулыбался. – Кстати, о вашей прелестной супруге – надо бы пойти и убедиться, что ваше внезапное появление не слишком её потревожило. Bonsoir, граф.

Габриэл сорвался с места, но дверь захлопнулась прямо перед ним. Выругавшись, он стукнул кулаком по прочному дереву.

– Только тронь её! Убью, мерзавец!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Талия услышала звук приближающихся шагов, хотя на самом деле Андрэ притащил её обратно в роскошные комнаты и запер входную дверь меньше часа назад.

Взволнованно ходившая из угла в угол Талия резко остановилась, стоило ключу повернуться в замке.

– Жак, – выдохнула она, прижав ладонь к груди. Дверь открылась, и с привычным изяществом тот вышел на середину ковра. – Что вы сделали с моим… – в очередной раз Талия не смогла выговорить слово «муж», – с Габриэлом? – наконец пробормотала она.

На красивом лице Жака отразилось удовольствие.

– На самом деле вы даже не считаете его своим мужем, не правда ли, та petite?

Талия гордо вскинула подбородок. Она устала, злилась, боялась за Габриэла – и всё из-за его легкомысленной попытки спасти её.

– Не льстите себя надеждой, будто понимаете мои чувства к Габриэлу, – бросила Талия. – Даже я сама не могу их понять.

– Этот человек не заслужил вашей преданности.

Губы Талии дрогнули. Отчасти Жак прав.

Габриэла трудно назвать заботливым супругом. Даже явившись её спасать, умудрился выставить себя не героем, а бесчувственным болваном.

Но от одной мысли о том, что с этим несносным типом может что-то случиться, сердце разрывалось на части.

– Это мне решать.

Жак скорбно покачал головой:

– Вы чересчур снисходительны.

Талия с вызовом подбоченилась:

– А вы не ответили на мой вопрос.

– Как и обещал, подобрал для него замечательные покои в подвале, – ответил Жак с таким видом, будто только что съел лимон. – Пока граф побудет там.

– А потом?

Стараясь скрыть досаду, Жак отошёл и начал переставлять изящные фарфоровые фигурки на каминной полке.

– Признаюсь, был бы не прочь распорядиться, чтобы графа привязали к ближайшему дереву, пусть солдаты поупражняются в стрельбе.

– О боже! Нет!

Жак повернулся, взглянув на её полное ужаса лицо.

– Однако, к счастью для вашего мужа, я не какой-нибудь слабохарактерный аристократишка, заботящийся исключительно о собственном удовольствии. Дело прежде всего.

– Какое дело?

Жак пожал плечами:

– Конечно, граф Эшкомбский – надутый индюк, однако его семейство, несомненно, готово будет заплатить за этого кретина хороший выкуп. Завтра же отправлю письмо.

Талия закусила нижнюю губу. В душе её боролись облегчение и тревога при мысли о том, что будет с графиней, когда та узнает, что сына захватили французские шпионы.

– Неужели вы настолько жестоки?

– Просто исполняю свой долг. – У Жака не хватило такта даже изобразить раскаяние. – У меня тут много голодных ртов, а средства, увы, иссякают.

– Скажите, сколько вы хотите получить, и я заплачу вам, – ответила Талия. – Вовсе ни к чему пугать членов семьи Габриэла.

Жак нахмурился:

– Разве вы забыли, как его разлюбезная матушка даже не соизволила поздравить вас со свадьбой?

Талия поморщилась. Конечно же не забыла. Она отдавала себе отчёт, что вдовствующая графиня никогда не изменит мнения. Для неё Талия навсегда останется позором славного рода.

Впрочем, Эшкомбы могут стыдиться её сколько угодно, но теперь Талия одна из них и сделает всё, чтобы защитить свою семью.

– Какая разница, чьи деньги? Главное, чтобы дети были сыты, верно?

– Вы… – Жак покачал головой, разглядывая Талию со странным выражением лица.

– В чём дело?

– Я и забыл, что на свете бывают такие чистые, благородные люди. – Жак шагнул к Талии, деликатно убирая тяжёлый локон с её щеки. – Рядом с вами чувствую себя таким ничтожным…

От его пристального взгляда Талию передёрнуло.

– Прекратите надо мной смеяться.

– Я не смеюсь. – Жак провёл пальцами по щеке Талии. – Значит, вы одна из тех немногих женщин, рядом с которыми мужчине хочется стать лучше. Вы поистине опасны.

Талия нахмурилась. Что за чушь?

С самого рождения её жизнью управляли мужчины. Отец. Гарри. Габриэл. А теперь и Жак. Все они вынуждали её делать что-то против воли.

– Очень милый комплимент, однако что-то не встречала мужчин, готовых начать новую жизнь ради какой-то ничтожной женщины. Хотя возможно, дело во мне.