Глаза Фитиля грозно сверкнули.

— А как в «Карат Плюс» сработали, чего молчишь?!

Пит отшатнулся назад, как от пощечины. Врать здесь нельзя, иначе можешь и не выйти своими ногами… Но откуда же вору стало про то известно? Кто-то заложил? Настучал? Но кто? Соболь? Это маловероятно. Они с Андреем практически не расставались со вчерашнего вечера. Да Соболь и не дотянется до Фитилева уха, ничего нашептать не сможет. Он только что с зоны откинулся, никого не знает. Нет у него выходов на дедушку… Толченый? Батон? А может, сам Дуксин, паскуда?

Но теперь уже деваться некуда. Придется колоться, рассказать все, как было. И проявить максимальную искренность, чтобы сгладить впечатление от вранья. А то… Как бы не приказал старикан перемолоть его на паровые котлетки для своей диеты… Сейчас, под пристальным взглядом дяди Фили, эта мысль не казалась ему невероятной.

— Так чего про такие мелочи рассказывать? — как можно безмятежней произнес он. — Беспредельщики на нашего коммерса наехали, нас в жопу послали, пушки вынули. А нам чего делать-то оставалось?

— Мелочи, говоришь? — Дядя Филя взял с тумбочки стеклянную колбочку, вытряхнул таблетку, сунул под язык. — Четыре трупа в центре Москвы — это тебе мелочи?!

— Да их уже зарыли, днем с огнем не сыскать…

— Легко ты трупы считаешь, очень легко… Если я про то прознал, то и другие прознают… Уже сейчас вся блатная Москва об этом базарит…

— Так чего нам было делать? — сдерживаясь, спросил Пит. — Я же говорю: беспредельщики, пушки достали!

Фитиль, складывая губы трубочкой, рассасывал таблетку:

— А для таких делов менты имеются! Надо было своего коммерса научить, чтобы сдал он их с потрохами, а там проплатить кому надо — и следаку, и прокурору, и судье, чтоб никаких случайностей не вышло… Глядишь, и получили бы они по червончику… И ты чистый, и трупов нету, и беспредельщиков прищучил… А выйдут они с зоны иль нет, это уж я решу!

Пит покривился:

— Я с цветными[8]работать не привык! Западло это!

— Так привыкай, если сам спалиться не хочешь да нас всех попалить!

Дядя Филя погрозил пальцем, как дедушка грозит непослушному внуку.

— Ты газеты читаешь?! Народ бандитизмом возмущается, порядка требует! Это молодые от своей глупости ничего не боятся! Они думают, их никто под белы ручки в воронок не посадит да прикладом промеж лопаток не приласкает!

Он погрозил пальцем сильнее, но ненамного, потому что сил в запасе и не было.

— Нет, чувырлики, оно все в один момент измениться может! Завтра издадут указ — и нас всех на сто первый километр отправят! А то и куда подальше! А в доме этом детский сад устроят! Потому я против того, чтобы трупы в штабеля складывать! Неча пса дразнить, когда он спит в своей будке!

Пит, опустив голову, покаянно молчал. Вероятность того, о чем говорил старый вор, казалась ему ничтожной. Теоретически она, конечно, существовала, но вряд ли кто-то рискнет воплотить ее в практику.

Фитиль махнул рукой:

— Ладно, вижу, ты меня хорошо понял. Ты ведь не из этих, нынешних, параши не нюхавших… Учти, что я сказал. А теперь слушай меня в оба уха…

По острому взгляду Пит понял, что весь предыдущий «набой» был затеян ради главного. А главное прозвучит сейчас.

— Есть такая фирма «Удача» — слыхал небось? Казино, игровые автоматы, ну и все по этой теме… Может, и сам там играл, денежки кровные просаживал?

— Не-а! — Пит помотал головой. — Я этих глупостей не люблю. В картишки с корешками — другое дело…

— Короче, оборзели они там вконец! Не дают никому выиграть, лавэ в общак не отстёгивают, ни с кем делиться не хотят…

Пит насторожился. Игорным бизнесом занимаются серьезные люди, у них все схвачено, за все заплачено, пирог поделен…

— Там у них один старший для вида сидит, а другой на самом деле руль крутит. Выходить будешь — тебе на обоих бумаги дадут… — Дядя Филя усмехнулся и, явно подражая кому-то, добавил: — Досье называется, по-иностранному… Слыхал такое слово?

Лисица понял, что старый вор передразнивает его самого. Но откуда он все знает?! И задание дает не простое, тут вполне можно голову потерять…

— Так что мне надо делать-то? — Пит понимал, к чему идет дело, и все предстоящее ему здорово не нравилось.

Фитиль снова поднял палец, но на этот раз не погрозил, а указал Питу прямо в грудь.

— Да ничего особенного. Сходите с ребятами, поиграйте, убедитесь, что они честных людей обувают по беспределу… А потом поговори с их главным клоуном. Пусть, короче, продает свою лавочку! А кому и за сколько — мы подскажем!

* * *

За окнами заметно смеркалось, столица осветилась желтоватым светом уличных фонарей и белыми лучами ксеноновых фар. На улицах произошла смена декораций: спешащие домой к телевизорам и мягким удобным диванам владельцы «Жигулей», «Волг», семилетних «Опелей» и «Фордов», а также другого автомобильного лома, которых в современной России и за машины-то не считают, уже добрались до своих жилищ и радовались жизни в компании жен, соседей и «Клинского» пива.

Но дороги не опустели, потому что начиналась вторая, самая интересная часть пьесы под названием «Московская жизнь», в которой принимали участие в основном узколобые скоробогачи, продажные, а потому богатые политики, привыкшие к безнаказанности бандиты, их дети, жены и любовницы, то есть тот сброд, который на современном новоязе почему-то называется «элитой». Теперь в пределах Садового кольца медленно двигались в никогда не исчезающих пробках сияющие лаком символы жизненного успеха нового времени, причем традиционные «Мерседесы» и «Ауди» выглядели Золушками по сравнению с «Бентли», «Ягуарами» и «Порше». И хотя «Роллс-Ройсы», «Бугатти» и «Ламборджини» пока еще попадались не очень часто, этот разъезд уже здорово напоминал полуночный круг тщеславия вокруг знаменитого казино в Монте-Карло.

«Элитный» транспорт пробирался к модным ночным клубам, дорогим ресторанам, казино и прочим злачным местам, в которых по заоблачным ценам можно было удовлетворить основные человеческие потребности в еде, питье, азарте и сексе.

В этом автомобильном потоке терялись машины, которые были далеки от ночной жизни столицы, они двигались не в центр, а от него, и только наметанный глаз гаишников по номерам и антеннам определял в них спецтранспорт серьезных государственных структур.

Совещание было назначено на объекте «К», и посвященные лица по одному этому признаку понимали, что это означает.

К девяти часам шесть спецмашин въехали в зеленые ворота объекта «К», огороженного высоким бетонным забором и напоминающего обычную воинскую часть. Но, хотя объект действительно принадлежал Министерству обороны, об его истинном назначении знал очень узкий круг лиц.