Алиса доверчиво прижалась к Юре.

— Знаешь, я очень испугалась. У тебя было такое лицо… Ну, словом… я вдруг представила, как ты можешь кричать на меня. И еще я вижу, что ты можешь быть жесток. А твой нож… ты все время ходишь с ножом?

Юра принялся успокаивать ее, но все равно видел, что девушка напугана. Он осторожно обнял ее.

— Ты смогла бы выйти за меня замуж? — Юра сам не понял, как эти слова вылетели из него. Алиса подняла голову, пытаясь угадать, не шутит ли этот молодой человек.

— Как понимать твой вопрос? — спросила она, и Юра увидел, сколь сильно она смущена. — Как предложение?

— Да, — приглушенно ответил он и крепче обнял девушку. Она уткнулась прелестным носиком в его плечо.

— Ты сошел с ума, — прошептала она. — Мы знаем друг друга без году неделя, а ты… ты делаешь предложение? Обалдеть!

— Алиса, я без тебя ощущаю себя неполноценным, — выдал Юра. Он удивлялся сам себе. — Я… я не могу без тебя.

Она ничего не ответила, только вздрогнула. Так они простояли несколько минут.

— Мне надо идти, — мягко сказала она. — Завтра рано вставать.

— Пошли ко мне, — Юра был готов на все, лишь бы этот ангел не исчезал. — Пожалуйста. Если тебе рано вставать, я разбужу тебя.

— Нет, не могу.

— Но почему? — у него был такой горестный вид, что Алиса невольно улыбнулась. — Если хочешь, мы будем спать в разных комнатах. Я не позволю себе ничего лишнего…

— Не торопи события, — девушка поцеловала его в губы и быстро скользнула в подъезд. — Я позвоню тебе, — крикнула она на прощание. Дверь захлопнулась, и Юра остался один. Снова один. Он стоял и глядел на захлопнувшуюся дверь с детским недоумением. Ведь все было так замечательно.

«Она ушла. Ушла», — безостановочно долбилась в голове мысль.

Он облизнул губы, чувствуя легкий, божественный вкус губ ангела, и поплелся в ночной магазин за водкой.

Бутылка была почти опустошена. Юра прямо в обуви валялся на кровати, тупо пялясь в экран телевизора. Рядом, в кресле, лежал бедный Кляксич, он все еще находился под наркозом.

«Вот бы уколоться так, чтобы проснуться лет через пятьсот», — промелькнула мысль, и он грустно улыбнулся. Спать не хотелось, пить — тоже. Он стал перебирать в памяти события этого длинного вечера. Когда дело дошло до драки, мозг словно замешкался, и Юра, как ни силился, не мог вспомнить подробностей. Немного болел кулак, и еще Алиса что-то говорила про собаку… Ах да. Ему пришлось перерезать глотку этой суке. Точнее, кобелю. Юноша извлек нож и полюбовался на остро отточенное лезвие. Свет от люстры слепил его, и Юра жмурился от удовольствия. Неожиданно он почувствовал, как под плотной материей джинсов набухает его маленький друг. Эх, была бы сейчас рядом Алиса!

Внезапно возникшая эрекция не проходила, а снять напряжение общеизвестным способом, иными словами, задушить одноглазую змею, Юра брезговал. Одно смущало его. Из памяти не выходило окровавленное, вытянутое от боли лицо этого прыщавого мудака Димы, которому он сломал нос.

Первой мыслью было: «Я что, болен?» Мерзкий голосок, с недавних пор поселившийся у него внутри, где-то под сердцем, злорадно заверещал, что, разумеется, он болен, иначе как объяснить, что он возбуждается от воспоминаний, да еще таких, от которых у нормального человека должны затрястись поджилки и волосы встать дыбом.

Так он и лежал с выпирающим бугорком на джинсах. Затем потянулся к телефону, набрал номер Ивы.

— Это я. Привет, — раздельно проговорил он, так как уже понимал, что его речь становится несвязной. — Ты где?

Во всяком случае, пусть это лучше будет Ива. Уж она-то точно поможет ему снять напряжение.

В трубке что-то гремело и шумело, и он с трудом различал голос Ивы среди этой какофонии. Наконец узнав адрес ночного клуба, он сказал, что сейчас приедет. Наскоро принял ледяной душ, после чего выпил чашку крепкого кофе. Захватив ключи от машины, он погладил бесчувственного Кляксича и вышел.

Он плохо помнил, как приехал в клуб и припарковал машину. Ива ждала его внизу — она курила. На ней было сногсшибательное черное платье со стразами, мерцающими в темноте, как звезды на безоблачном небе, и колготки в вызывающе крупную клетку.

«Выглядит, как шалава, — недовольно отметил Юра. — Не хватает только ценника на сиське».

— Вот он, неуловимый Джо пожаловал, — выпуская дым из накрашенного ротика, съязвила Ива. Он бесцеремонно схватил ее за руку.

— Тут есть отдельные кабинки?

— Кабинки? Прямо так, сразу тебе кабинки, Тягушев? А потанцевать? Фу, ты что, пил? — девушка сморщила напудренный носик.

— Пил, — не стал отпираться Юра. Он привлек ее к себе, в нос вломился целый букет различных духов, но, как ни странно, он не оказывал на юношу никакого возбуждающего действия. — Ну, так что?

— Сейчас узнаю. — Ива выскользнула из объятий юноши.

Очень скоро, когда пятьдесят долларов от Юры перекочевали в карман менеджера клуба, им дали ключ.

— Тягушев, я тебя не узнаю, — сказала Ива, удивленно глядя на Юру. — Что с тобой?

— Ничего. Все в норме, — как-то странно ответил он. «Номер», от которого им торжественно вручили ключи, представлял собой небольшую отдельную кабинку, в которой из мебели был только видавший виды диван, обтянутый потрескавшимся дерматином. В кабинке царил полумрак, из динамиков у самого потолка лилась музыка.

Они разделись. Юра, когда очередь дошла до трусов, вдруг замялся. Он словно очнулся от летаргического сна. Возбуждение, от которого он не мог избавиться дома, куда-то безвозвратно исчезло, он уже хотел только одного — вернуться домой, к больному Кляксичу (а вдруг он уже пришел в себя?). А еще лучше, чтобы дома была Она — Алиса…

— Ну? — Ива толкнула его. — Чего застыл? Или ты меня стесняешься?

Она обняла его, и юноша стал машинально гладить груди девушки. Ладно, это будет в последний раз. Потом он окончательно порвет с ней и станет принадлежать только своему ангелу…

— Ты что, не хочешь меня? — жарко дыша в ухо, спросила Ива. Он погладил низ живота девушки, нащупывая заветный островок, покрытый аккуратно подстриженными волосками. Ива закусила губу.

— Давай, возьми меня, — прошептала она, прихватив зубами его за мочку уха.

Эрекции не было. Маленький друг Юры (постепенно становившийся врагом) беззащитно висел, отказываясь выручать своего хозяина.

— Не надо было пить, — нравоучительно сказала Ива, впрочем, не сильно расстроившись.

Она взяла руку Юры и стала водить ею по своему телу, постанывая. Он угрюмо лежал рядом, пытаясь вызвать в памяти эротичные образы. Однако ничего не происходило, он уже не чувствовал к этой девушке никакого влечения; губы Ивы при поцелуе напоминали сырую печень, а груди были похожи на куски теплого мяса, упакованные в полиэтиленовые пакеты. Справедливости ради стоит отметить, что несколько раз его пенис все-таки вяло приподнимался, но только лишь для того, чтобы в очередной раз упасть, и тогда Юра стал думать о другом. Он представил Иву лежащей на столе, она связана колючей проволокой. Вокруг нее сгрудились молчаливые фигуры в черных балахонах, один из них достает пилу и начинает делать надрезы по ее предплечьям, ляжкам, животу, груди… Кровь сочится сквозь щели в досках, собираясь в маленькие лужи на полу. В пенящиеся кровью разрезы заливается кипящее масло и сера, которая тут же поджигается. Комнату наполняет сладкий запах горящей плоти и монотонное пение, она жутко кричит, извиваясь в пароксизмах боли и страха. На полу уже пузырится целое багровое озеро из крови и масла…