Затем пришлось переодеть блузку, на которую тоже попали брызги крови, умыться и стереть студийный макияж. В гримерную ворвалась Фред и принялась сгребать тушь для ресниц, губную помаду и подводку для глаз.

– Никто все равно ими больше не будет пользоваться, поэтому спокойно можно их взять.

– Серьезно? Мне кажется, привлекательность должна нас заботить в последнюю очередь.

– Привлекательность важна в любых обстоятельствах, – возразила Фред, рассовывая косметику по карманам. – Джим велел поторапливаться, так что нам пора идти.

Арлис подхватила с вешалки свое пальто, вышла и обнаружила за дверью Стива. Он протянул два рюкзака.

– Это осталось от тех, кто перестал приходить на работу.

– Спасибо. – Журналистка перекинула через плечо вещи, затем нерешительно обвела взглядом оператора и стоявших чуть дальше Джима с Кэрол. – Идемте с нами. Вы все.

– Нужно завершить еще кое-какие дела. Если военные явятся раньше, чем я закончу, то ускользну через один из служебных тоннелей.

– Я останусь с Джимом, – кивнула Кэрол. – Мы все закроем.

– А я помогу и тут же отправлюсь домой. Удачи вам. – Стив протянул руку Арлис.

Проигнорировав этот жест, она по очереди обняла оператора и остальных коллег.

– Мы собираемся идти к…

– Не говори нам, – прервал подчиненную Джим. – Мы не сможем никому рассказать то, чего не будем знать. И будьте осторожны.

– Обязательно. Мы найдем способ выбраться из города, – пообещала Арлис.

– Если кто-то и сумеет, так это ты.

Оглядываясь, девушки вышли из студии и направились к лестнице.

– Ты вела себя невероятно отважно с Бобом, – нарушила тишину Фред. – Он сорвался, но ты оставалась настоящим профессионалом даже в опасной ситуации. Очень смело!

– Вовсе нет. Поначалу я испытывала шок. А затем – стыд. Боб правильно заметил, что я обманываю зрителей, хоть он и не мог этого знать.

– Мне кажется, ты слишком сурова к себе.

– Журналист…

– В мире творится самый настоящий апокалипсис, – напомнила Фред. – Так что все заслуживают хоть чуть-чуть снисхождения.

Когда они добрались до вестибюля, Арлис помедлила возле двери, ведущей на темную улицу, и спросила спутницу:

– Я никогда не задавалась вопросом, почему никто сюда не проник, просто благодарила за это везение. Это ты что-то сделала? Как с тем заграждением на рынке?

– Мне помогли. Это здание намного больше. Если присмотреться, на стенах нарисованы символы. Они сотрутся со временем, но пока держатся.

– Ты полна сюрпризов, Фред. А эти знаки сработают против военных или полиции, если они захотят ворваться сюда силой?

– Об этом я не подумала! – Пританцовывая от нетерпения, рыжая стажерка слегка похлопала Арлис по руке. – Мне кажется, да. В смысле, если они замыслят недоброе. Кто-то из них просто подчиняется приказам, но… Не уверена на сто процентов. Скорее, на девяносто. Нет, на восемьдесят пять.

– Шансы в нашу пользу. Тогда идем.

– А куда?

– В Хобокен.

– Да? Я как-то раз была на ярмарке художников в том районе. И как мы туда попадем?

– С помощью скоростной железной дороги.

– Весь транспорт уже давно перестал работать.

– Но тоннели с путями остались. Мы пойдем по ним пешком. Нужно добраться до станции на Тридцать третьей улице, спуститься и пройти вдоль рельс. Это займет немало времени. – Они выскользнули за дверь и направились на запад, стараясь держаться подальше от света нескольких еще работающих фонарей. – Но у нас его предостаточно. Мой источник назначил встречу в три часа утра.

– Мы встречаемся с анонимным источником? Как здорово! Я еще никогда не знакомилась с информаторами!

– Не слишком радуйся. Я не уверена, что правильно расшифровала его сообщение насчет места встречи или что он смотрел вечерний выпуск новостей и в курсе моего побега. Если ничего не выгорит, нужно будет придумать новый план. Я должна попасть в Огайо.

– Никогда раньше там не бывала. – Фред ослепительно улыбнулась спутнице. – Держу пари, там очень красиво.

* * *

Лана тихо всхлипывала во сне, в котором она сидела под высохшим деревом с голыми ветками, скорбно вытянутыми к беззвездному небу. Вокруг царили тьма и смерть, а собственное тело и разум девушки едва шевелились от истощения и переутомления.

Ей было некуда идти: мир переполнился ненавистью, прогнил от смертей, плакал от горя.

Лана слишком устала, чтобы притворяться, чтобы сделать еще хоть один шаг. Она потеряла все, и озлобленные преследователи продолжат охотиться, пока не загонят свою жертву в могилу. Так есть ли смысл сопротивляться?

– Не время жалеть себя.

Лана подняла глаза и увидела девушку с короткими угольно-черными волосами, темным ореолом окутывавшими голову. Незнакомка стояла подбоченясь, но, несмотря на позу и черные одежды, излучала свет. В безлунной ночи от нее исходило мерцание.

Через плечо девушки была перекинута винтовка, за спиной болталась обойма патронов, а на поясе виднелись ножны с кинжалом. Оружие и горделивая осанка придавали незнакомке воинственный вид, но при этом с налетом почти небрежной грации и красоты.

– Я устала, – пожаловалась Лана.

– Тогда хватит тратить силы на слезы. Вставай и продолжай двигаться.

– Куда? Ради чего?

– К своему предназначению. Ради собственного выживания, ради мира.

– Не осталось больше никакого мира.

– Я здесь, верно? – Незнакомка наклонилась к Лане так, что их глаза оказались на одном уровне. – Как и ты. Даже один человек может отстроить мир заново, а нас двое. И придут другие. Используй свои силы.

– Я не хотела ими обладать!

– Важны не твои желания, а окружающая действительность. Ты держишь ключ ко всему, Лана Бингем, так что вставай и иди на север. Следуй за знаками, доверяй им. Доверяй себе. – Произнеся имя, девушка улыбнулась и показалась до боли знакомой, но это ощущение тут же ускользнуло. – У тебя есть все необходимое. Пользуйся этим.

– Я… Мы знакомы? Кажется, я раньше тебя встречала.

– Еще нет, но скоро встретишь. А теперь вставай! Сейчас же!

– Лана, пора вставать. – Макс тряс задремавшую спутницу за плечо. – Нужно ехать.

– Я… А, хорошо.

Она села на комковатом матрасе, покрывавшем кровать в пахнущей плесенью комнате. Накануне они наткнулись на пришедший в упадок придорожный отель, который находился достаточно далеко от главной трассы, чтобы Макс счел место безопасным для привала на несколько часов.

Бог свидетель, измотанные беглецы нуждались в отдыхе!